Год грифона - Диана Уинн Джонс Страница 77

Когда Блейд подошел вплотную, Тит немного смущенно ответил:

— Просто я, кажется, никогда в жизни не бывал в таком гневе.

«Наверно, ничего не выйдет», — подумал Блейд. Он очень устал и ужасно боялся, но был исполнен решимости. Он вспомнил, как когда-то, лет восемь тому назад, думал, что между четырнадцатью и двадцатью годами с людьми происходит нечто, отчего у них наступает размягчение мозгов, но с ним самим никогда ничего подобного не случалось, даже когда он встречался с Изоделью. А теперь, восемь лет спустя, наконец случилось. Это было ужасно. Тут мимо пробежал Фелим, а следом за ним проковыляла Эльда, и все стало чуточку менее ужасно. Клавдия сказала:

— Тит, оставайся здесь. Мне надо пойти приглядеть за Эльдой. По-моему, грифонам вредны космические полеты.

И она побежала следом за Эльдой.

Блейд бочком подошел к императору. Тит ему всегда нравился, и Блейд его неплохо знал, но все равно ему было нелегко придумать, что сказать. Блейд решил вести себя как можно более официально — в конце концов, Тит все-таки император. Он собрался с духом и выдавил:

— Тит... э-э... император Тит... э-э... ваше императорское величество! Позволите ли вы мне поддерживать отношения с вашей сестрой, Клавдией? Ну то есть ухаживать за ней?

— Что? — переспросил Тит.

«О боги! — подумал Блейд. — Совсем зазнался! Ну, впрочем, его можно понять... Ничего у меня не выйдет!» Но тут он поглядел на императора и понял, что Тит, скорее всего, просто его не слышал. Император смотрел куда-то в другой конец двора.

Блейд проследил направление его взгляда — и увидел Изодель. Очевидно, она произвела на Тита свое обычное действие, только на этот раз, по какой-то неизвестной науке причине, Изодель тоже стояла и смотрела на Тита. И такое томление отражалось на их лицах, такая сладкая боль, такое счастливое несчастье, что у Блейда душа перевернулась. Ведь он чувствовал то же самое.

— Вы слышали, что я сказал? — спросил он у Тита.

Тит слегка вздрогнул.

— Да-да, конечно! — соврал он.

Потом, поскольку его с детства приучали слушать, что ему говорят, даже если он в это время думает совсем о другом, он припомнил, что именно сказал ему Блейд. Император нахмурился. Блейд увидел, как прямые брови императора сошлись над императорским носом, и сердце у него упало.

— Вот как? С Клавдией? С моей сестрой? — сказал Тит. Звучало это весьма угрожающе.

Но Тит продолжил. Говорил он отрывисто. Блейд видел, что император говорит так медленно оттого, что мысли его всецело заняты Изоделью и тем фактом, что они с отцом Изодели вот уже восемь лет ведут войну. Блейд ждал, затаив дыхание.

— Она вам не ровня, Блейд, — сказал Тит. — Она гораздо знатнее вас. — Потом добавил: — Но ведь вы избранник богов, верно? И волшебник к тому же. Вы сможете защитить Клавдию. А ведь мне со временем придется выпустить из тюрьмы хотя бы часть сенаторов. Но Клавдия сама себе хозяйка. Я даже не знаю, нравитесь ли вы ей.

— Я тоже, — печально вздохнул Блейд.

— Вы же волшебник, — повторил Тит. Он схватил Блейда за руку и стиснул до боли. — Она его дочь, верно? Короля Лютера. Заставьте его дать согласие на наш брак, и я помогу вам с Клавдией, чем сумею!

— Договорились! — не раздумывая ответил Блейд.

«Ну вот, теперь мне придется совершить чудо!» — подумал он, когда Тит потащил его через двор.

— Я ведь даже имени ее не знаю! — сказал Тит, приостановившись.

— Изодель, — подсказал Блейд.

— Изодель! — И Тит потащил Блейда дальше. — Какое прекрасное имя! И как ей идет!

Пока Блейд с Титом направлялись к королю Лютеру, Перри побежал следом за Эльдой и Клавдией. Он приблизился к Фелиму с эмиром почти одновременно с ними, но никто, кроме Эльды, его не увидел. Эльда мельком взглянула на Перри. Они с Клавдией с опаской ждали мгновения, когда Фелим опять окажется в книжном улье. И очень встревожились, когда ничего подобного не произошло.

Фелим добежал до эмира и остановился. Эмир жестом остановил свое воинство и остановился сам. И они с Фелимом принялись орать друг на друга.

— Может, заклятие утратило силу? — предположила Клавдия.

— И у тебя еще хватило наглости прислать ассасинов! — орал Фелим.

— Может, наложим его снова? — спросила Эльда, а эмир завопил в ответ Фелиму:

— Да за кого ты меня принимаешь? Если я кому чем пригрозил, моя честь требует это выполнить! А у тебя хватило наглости меня ослушаться! Я тебе говорил, что не возражаю, чтобы ты целыми днями сидел у себя в кабинете? Говорил! Я тебе говорил, что можешь учиться хоть на десять тысяч волшебников? Говорил! Но я говорил тебе сидеть дома!

— А я тебе говорил, чтобы ты не смел мной командовать! — орал в ответ Фелим. — Ах ты, верблюдин сын!

— А я тебе говорил, что ты будешь эмиром после меня! — ревел эмир. — Ах ты, сын паршивой козы!

— Не бывать этому! — верещал Фелим. — А твоя мать-верблюдица тоже была паршивая!

И оба пустились в художественные описания бабушек и прабабушек друг друга. Если им верить, оба происходили от нескольких весьма разнообразных представителей животного мира, пораженных множеством самых экзотических заболеваний. Клавдия с Эльдой ушам своим не верили. Они никогда бы не подумали, что сдержанный, интеллигентный Фелим может быть таким. Глядя на эти смуглые лица, изрыгавшие оскорбления, Клавдия сообразила, что Фелим с эмиром очень похожи. Носы совершенно одинаковые, и брови тоже, только у Фелима морщин нет, потому что он гораздо моложе.

— Может, он сын эмира? — спросила она у Эльды.

Эмир, с мешками под глазами и красными пятнами на щеках, выглядел достаточно старым, чтобы годиться Фелиму в отцы.

Эльда чуть заметно усмехнулась понимающей, усталой улыбкой. Ей не раз приходилось наблюдать подобные сцены. Такое частенько случалось в Деркхольме, когда дома одновременно оказывались Кит и Шона.

— Нет, — сказала она. — Они братья.

Тут Фелим вернулся к теме беседы, как делала обычно Шона, и довольно хрипло выкрикнул:

— И вообще, у тебя двадцать два сына, есть из кого выбрать наследника!

— Не из кого! — рявкнул эмир. — Они мне все не по душе! Я тебе это сто раз говорил!

Тут Фелим внезапно успокоился и возразил:

— Тут речь не о том, кто по душе, а кто нет, а о том, кто подходит, а кто нет. И я тебе это тоже сто раз говорил.

Слова Фелима положили конец спору. Эмир утихомирился, не менее внезапно. Он схватил Фелима за локоть.

— О брат мой, как же мне тебя не хватало! Ну кто еще может орать на меня так, как ты? Все боятся! Может, вернешься домой, а?

— Нет, — твердо ответил Фелим.

Эмир смирился. Он кивнул и тяжело вздохнул, в точности как Кит, когда последнее слово оставалось за Шоной.