Пляска на плахе. Плата за верность - Марина Баринова Страница 77

Грегор холодно улыбнулся.

— По крайней мере, одну такую историю я все же слышал. Когда погиб мой брат, а верная моей семье вагранийка попала в плен.

— Она была вагранийкой, а с ними у нас свои счеты, — ответил Долгий язык. — Но мой вождь знал, что ты не забудешь такого оскорбления. Артанна нар Толл была дорога твоему отцу, вождь хайлигландцев — хотя бы потому, что от ее руки пало немало моих сородичей. Но то, что с ней сделали, когда она оказалась у нас в плену, хвалебных песен не достойно. Поэтому Магнус Огнебородый шлет тебе этот подарок.

Старик знаком приказал поставить сундук перед столом короля. Кивер и Альдор вызвались открыть его. Едва поднялась крышка, в нос эрцканцлеру ударила вонь разложения. Положения не спас даже толстый слой смолы, густо нанесенный на отрубленную голову. Разобрать черты лица уже было невозможно, но оно, определенно, принадлежало человеку.

— Кто это? — спросил Грегор, равнодушно осмотрев дар.

— Нуд Сталелобый, — оскалился переговорщик. — Точнее, то, что от него осталось, после того, как мой вождь его казнил. Магнус мог не убивать его, но сделал это, зная, как досадил этот сталелобый болван твоему отцу и его ручной вагранийке. Нуд убил твоего брата, вождь, пленил и пытал множество ваших солдат, обесчестил Сотницу. Он показал себя хорошим воином, умел командовать, и убивать его было жаль. Но как иначе мы могли доказать, что действительно хотим переговоров? Это, — Ойвинд указал на сундук с головой, — Знак наших мирных намерений. Нуд не желал мира с Хайлигландом и погиб за это.

Грегор рассеянно кивнул, обдумывая сказанное.

— Чего же хочет твой вождь?

Рунд, все еще скаля желтые зубы, оглянулся по сторонам и снова грохнул посохом по полу.

— В наших краях не принято отправлять стариков на побегушках, чтобы решать судьбы целых народов. Наши традиции предполагают, что вожди должны встретиться лицом к лицу, дабы болтуны вроде меня не исказили смысл переговоров. Магнус Огнебородый хочет говорить с тобой, вождь хайлигландцев. Лицом к лицу. С глазу на глаз.

— Твой вождь многого хочет, — Грегор обошел сундук и внимательнее заглянул внутрь. — Откуда мне знать, что это не ловушка? Откуда мне знать, что это — голова Нуда?

— Мы понимаем твое недоверие, правитель. Но знай, что ради вашей встречи Магнус убил не просто одного из лучших вождей. Он убил верного друга, который был врагом тебе. Он дает слово, что не прольет крови и не навредит ни тебе, ни кому-либо из твоих людей. Ни один рунд не нападет на хайлигландца даже в Спорных землях, покуда вы с Огнебородым не потолкуете, — громогласно, так, чтобы его слова были услышаны даже в самом дальнем конце зала, возвестил Ойвинд. — О нас могут говорить всякое, но никто не усомнится в том, что мы умеем держать слово.

Волдхард подошел ближе и встал на расстоянии вытянутой руки от посланника. Альдор заметил, что рука короля лежала возле рукояти меча.

— И где же твой вождь хочет встретиться? — спросил Грегор.

— В Спорных землях, где же еще? Выбор места он предоставляет тебе.

— Так, значит, он хочет поговорить о мире…

Старый рунд пождал плечами.

— Смотри правде в глаза, вождь хайлигландцев. Мир будет установлен, и неважно сколько людей умрут за это. Но если жертв можно избежать… Под знаменами Магнуса Огнебородого собирается большая часть севера. И если мы обрушим всю свою ярость на твои Спорные земли, спорить за них очень скоро станет некому. По крайней мере, в Хайлигланде. Если хочешь совет старого болтуна, то я скажу, что вам нужно встретиться. За спрос мзду не берут — может и договоритесь, удивите толстозадых южан мирным союзом. А потом, как знать…

Грегор долго молчал, прежде чем дать ответ.

— Я подумаю над твоим предложением, — наконец сказал он и вернулся за стол.

— Уже полдела! — снова оскалился Ойвинд. — Мне нужно привести ответ в Тронк через неделю. Это означает, что тебе нужно думать быстрее. Магнус Огнебородый известен мудростью и терпением, однако и на него порой находит ярость. Такое творит, что и во сне не приснится. В этом, если молва о тебе не врет, вы похожи.

Лицо Грегора не дрогнуло, но пальцы впились в края столешницы, рискуя раскрошить дерево. Король жестом дал понять, что аудиенция закончена. Ойвинд неуклюже согнулся в поклоне на имперский манер и попятился к выходу.

— Ловушка? — Грегор поднял глаза на Альдора и брата Аристида, когда музыка снова загремела в зале.

— Я был в Рундкаре, ваше величество, — проговорил монах, взглядом провожая удалявшихся варваров. — Это радушные хозяева, готовые отдать последние штаны доброму другу или гостю, но свирепые, как голодные волки, в отношении врагов. У них деловая хватка — рунды не упустят возможности получить выгоду, но одному Хранителю ведомо, как это качество уживается с честностью и прямолинейностью. Могу уверенно утверждать одно: убийц и земледельцев в Рундкаре в сотню раз больше, чем лжецов. Нарушивший слово там подвергается страшным наказаниям, а пятно от такого позора не смыть до конца жизни. И если их новый вождь Магнус Огнебородый публично клянется, что не причинит вам вреда, полагаю, ему можно верить. Ибо вероломные вожди на севере долго не живут.

Грегор задумчиво теребил перстень, косясь на сундук с подарком.

— Это обнадеживает. И голова Нуда… Он действительно был хорош, этот Сталелобый. Мой отец так и не смог его победить — только отгонял от границ. Да и я не преуспел — лишь раз нам удалось преследовать Нуда до Тронка, но там он засел за стенами, а вести затяжную осаду мы себе позволить не могли.

— Нуд… — эрцканцлеру было хорошо знакомо это имя. — Артанна иногда о нем вспоминала. Это ведь он сделал с ней…

— Да, — кивнул Волдхард. — Он. И его люди убили моего брата Лотара.

— Но это еще не означает, что нам стоит идти на поводу у Магнуса.

— Только мудрейшие из правителей способны примириться с врагом, чтобы спасти больше невинных жизней, — не отступал Аристид.

Альдор нервно барабанил пальцами по дереву.

— Если Хайлигланд заключит мир с рундами, обратной дороги в империю не будет, — напомнил он. — Этого нам точно не простят.

— Я и не собираюсь приползать в Миссолен на коленях, умоляя принять меня в лоно их лживой церкви! — прошипел Грегор. — Но этот Ойвинд прав: мы действительно не сможем вести войну с Рундкаром, не пожертвовав населением. Хальцель уже предоставил мне подробный отчет о состоянии запасов. Мы в очень скверном положении.

— И что ваше величество намерены предпринять?

— Я должен все обдумать, — отрезал Грегор, поднимаясь из-за стола. Барону пришлось отстраниться, чтобы не загораживать ему дорогу. — Я приму решение завтра. Доброй ночи, господа.

Альдор и монах обменялись красноречивыми взглядами мосле того, как Грегор удалился в свои покои. Ириталь старательно изображала неведение, хотя эрцканцлер заметил, как внимательно латанийка прислушивалась к разговору. Брат Аристид положил руку на плечо барону: