Легенда об Ураульфе, или Три части Белого - Марина Аромштам Страница 76

— А что? И скажу! Тюрбаны — особливо красные — выглядят пострашнее.

— Знаете, наши охотники тоже многого стоят. Как надвинут шляпу на лоб — аж мурашки по коже.

— Что там ваши охотники! Обычные головорезы. Солидности не хватает.

— Важни! Зачем вы так? Это ж свое, родное! Чтобы красную шляпу променять на красный тюрбан? Вы что — не любите остров?

— Не болтайте глупостей! При чем тут моя любовь? Говорю: тюрбаны страшнее. А ваши охотники, важ, опять оказались в пролете. Уж как они потешались над Правителем Ураульфом из-за Дня красоты. Мол, он ничего не смыслит, не может выбрать невесту! Теперь-то, небось, притихли! Сидят и кусают локти. Говорят, принцесса — красавица из красавиц.

— Говорят, кто увидел, так и бежит вдоль дороги за караваном.

— Тут удивляться нечему. На Лосином острове главное — красота. Ох, важ, смотрите! Смотрите! Вот же они! Вон там! Только разве это слоны?

— И вроде бы не верблюды…

— Но народ-то вопит от счастья. Ой, глядите-ка! Слуги! Темнокожие, правда! Великаны и силачи. Глядите, какие мышцы! и красные тюрбаны! Важ, держите меня! Я завизжу от восторга.

— Важни, куда вы пялитесь? Видите? Вон принцесса!

— И правда! Правда принцесса.

— Разрази меня гром! А вы — тюрбаны, тюрбаны… Вы только взгляните, какая она!

— Я же вам говорила!

— Говорили — и ладно. А сейчас помолчите! Духи, какая… Какая!

— А смотрите туда, туда. Кто это скачет?

— Ураульф, не иначе! Не скачет, важни, летит. Как тут не торопиться!

— Ах, важ, что будет, что будет!

— А что? Известно, что будет. Он ее поцелует! Вот сейчас… Смотрите, смотрите!.. Да здравствует Ураульф, Правитель Лосиного острова! На Лосином острове главное — красота!.. Что это с ним?

— Не пойму! Мчался как на пожар — и вдруг осадил коня.

— Прямо на всем скаку.

— Чуть не вылетел из седла. Заробел! Не иначе. Перед такой красотой.

— Эй, Правитель, мы ждем! Не медли!

— Ну, давай же!

— Давай, Ураульф!

* * *

Сверхмастер Вальюс давно не ходил так быстро. Он постукивал тростью по булыжникам мостовой — и они отвечали ему звонкой веселой песенкой: «Тра-та-та! Тра-та-та! Тра-та-та! На Лосином острове главное — красота!» Вальюс готов был пуститься бегом, но на улицах слишком людно. Могут сказать, что советник ведет себя несолидно. Ему приходилось сдерживаться. Но скоро он увидит нянюшку Ураульфа и прямо с порога крикнет: «Кетайке! Ураульф будет счастлив».

Или войдет и сядет, загадочно улыбаясь, а когда Кетайке удивится, он задушевно скажет: «Вот ведь какая новость: к Ураульфу едет невеста. Она уже здесь, на острове, и скоро будет в столице».

Или так: «Ты еще не слыхала? Караван у самой столицы. Догадайся, кто к нам приехал?»

А в ответ Кетайке засмеется, и глаза у нее заблестят. Это так заразительно — когда Кетайке смеется! Внутри у Вальюса сразу делается горячо. Будто он молодеет. И готов совершить что-нибудь благородное. Что-нибудь безрассудное.

Только Вальюса опередили. Сверхмастер с досадой вздохнул. Мирче — никто другой. Это его спина. Вот, исчезла за дверью. Эх, теперь Кетайке узнает о приезде невесты от сверхлекаря, а не от Вальюса. Ладно, он уступает. В последнее время у них не ладились отношения. Может быть, общая радость поможет им помириться?

Вальюс вошел. Слепой уже снял свою шляпу и уселся за стол. Он, к удивлению Вальюса, ничего не рассказывал: сидел и смотрел в никуда. А перед ним пузырился полный стакан «Хвойной бодрости» — явно недобрый признак.

Мирче не был в Совете и еще ничего не знает! Пропустил заседание. Для него важнее таскаться по Лесу с Ковардом…

Но по дороге в город он, конечно, заехал в трактир.

Нет, это просто характер. Он давно перестал быть добрым и славным Листвинусом, которого в давние годы встретил маленький Вальюс.

— Кетайке! Сверхмастер хочет сообщить тебе новость, — Мирче кивнул на Вальюса и сделал долгий глоток.

— Новость? Какую новость? — Кетайке встревожилась.

Еще бы! Слепой говорил таким тоном, будто сообщал о покойнике, который прибудет в город. Да, у него способность омрачать любое событие.

Вот и с Вальюсом что-то случилось: ему больше не хочется петь. Ему вдруг стало мешать внезапное беспокойство. Вальюс прочистил горло и сказал как можно спокойней:

— К Ураульфу едет невеста. Он поехал ее встречать — за мостом, на подступах к городу.

— Невеста? Какая невеста?

Вальюс опешил.

— Вальюс, я не расслышала. Ты что-то сказал про невесту…

— Кетайке, ты не рада? — А то он не видит! Кетайке не просто не рада, она испугалась. Что вообще происходит? — Послушай, ты все твердила, что Ураульф нашел свое счастье. — Вальюс чувствовал, как слова превращаются в погремушки. — Разве не ты говорила, что Лосиный остров с приездом его невесты станет богатым краем? И теперь, наконец, это осуществится…

— Вальюс, эта невеста прибыла сюда слишком рано!

— Вот и славно! Мы все должны испытать облегчение. Сколько можно мучить Правителя ожиданием?

— Ураульф обязан был ждать. (Кетайке так строга к Ураульфу?) Он обязан был ждать девять лунных смертей и рождений. И ему назначили встречу не в полдень, а в полнолуние…

— Дорога до Лосиного острова утомительна и длинна. И тем, кто пускается в путь, легко ошибиться в расчетах, — Вальюс пытался в чем-то убедить Кетайке. В чем? — он и сам не знал.

— Нет ничего точнее лунных часов.

— Ты хочешь сказать, что невеста… — Вальюс был поражен: Кетайке в своих опасениях перешла все границы. — Кетайке, это же глупо! Ураульф не слепой. Он увидит невесту. Собственные глаза не могут ему соврать.

— Знаешь, парень, а слепота порой бывает спасением, — Мирче шумно хлебнул «Хвойной бодрости».

— Надо догнать Ураульфа… Надо ему напомнить… — Кетайке была вне себя от тревоги.

Это взвинтило Вальюса: сверхлекарь слишком много о себе понимает. Слепота — большое достоинство! Эти двое хотят все испортить!

— Полагаю, вы не посмеете омрачить Правителю радость от встречи с его невестой, — сверхмастер изящных ремесел говорил, как в Совете — твердо, уверенно, с легкой насмешкой. — Не станете обременять его недомолвками и сомнениями.

— Послушай, парень! Тактичность в таких делах неуместна.

Да они и правда рехнулись! Вальюс не выдержал:

— У вас нет никаких доказательств… Но вы, пожалуй, устроите, что народ возмутится. — Он резко направился к двери и добавил, уже с порога: — и я вам давно не парень!