Фебус. Ловец человеков - Дмитрий Старицкий Страница 76

— И заработать себе немного левых мараведи, — усмехнулся я, констатируя очевидный факт. — Кум, ты сначала бумагу получи плотную и гладкую, чтобы колода тасовалась нормально, без зацепок. Попробуй поиграть с толченым мелом, куриным пометом и клеями в разных пропорциях. И обязательно описывай каждый образец: что входило в состав, в каком количестве, как мешал, сколько томил, сколько времени кипятил да как разливал.

— Что я тебе — алхимик, что ли, куманек? — набычился шут.

— Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Когда сделаешь такую бумагу, что в руки взять приятно, тогда и поговорим с тобой про игральные карты. Все, что делается у меня, должно быть идеального качества. Иначе получим только временный успех и превосходящих нас конкурентов на холке. Старайся делать все хорошо, плохо получится само.

Видя по-детски разочарованную морщинистую рожицу шута, подсластил ему пилюлю:

— Игральные карты выпускать будем обязательно, потому как они будут нам финансировать Азбуки и Буквари. И долю свою от их продаж ты получишь в обязательном порядке, кум. И для матросов игральные карты будут, и дворянские — для придворных и скучающих по замкам нобилей.

— А дворянские карты, куманек, это как?

— А вот получишь хорошую бумагу, нарядные краски и четкую печать, тогда я тебе и покажу как. И карты, и как в них играть, — подумал я мимоходом о классическом преферансе. — А пока иди отсюда, великий комбинатор. Радуйся спокойной жизни. Я тебя оставляю в замке доделывать типографию. Кстати, подумай на досуге над вопросом, как не только с деревянной основы, но и с плоского гравированного камня печатать картинки.

Вовремя я вспомнил, как граф Алексей Игнатьев в мемуарах описывал, что топографические карты они в штабе Куропаткина печатали именно литографическим способом. Черно-белые. А потом офицеры сами «поднимали» их цветными карандашами. Еще в семидесятые годы прошлого века наборы таких карандашей свободно продавались на каждом углу, назывались «Тактика».

Если найдет шут способ литографской печати, то придется мне изобретать цветные карандаши. А до того — нивелир с рейкой.

Как же тут трудно-то, господи: чего ни хватись, ничего нету.

Легиста по его просьбе я отпустил в Байонну подчищать хвосты наших последних деяний, которые — я до сих пор так считаю, по большому счету были аферой и экспромтом.

Но ведь получилось же!

Дал я маэстро Капулетти задание собрать команду грамотных юристов под его началом, потому как впереди работы по его специальности — прорва. Основная задача будет у них дырки искать в местных законодательствах, чтобы вчерашняя афера могла быть поставлена на поток. И подготовка прокуроров на местах — ока государева, также на нем.

— Конкретно для начала я хочу сюзеренитет над Даксом, маэстро. Следующий объект — Бордо. Готовьтесь заранее. Все значимые города должны быть окучены байоннским правом.

— Сир, думаю, они к этому сами будут стремиться через некоторое время. Год-два — и они поймут все выгоды такого положения для самих себя, — поспешил заверить меня легист.

— Маэстро, у меня нет в запасе столько времени. Мирная пауза с франками продлится не больше года, если дядюшка Луи будет в добром здравии. Пожелаем ему болезни, чтобы война с Францией не началась, пока мы к ней не готовы. Но хуже франков — это свои рикос омбрес. Вот кого бы окоротить, не нарушая при этом фуэрос… Слишком много власти взяли они при моих предшественниках.

— Кроме фуэрос, сир, есть еще римское право, в распространении которого нам союзником сама церковь.

— Ваши слова, да богу в уши, маэстро. Возвращайтесь сюда. Шевальер Аиноа предупреждена и найдет вам и вашим помощникам место для работы и отдыха. Надо превратить орденскую сеньорию с городом в единый монолит. И с вас еще устав морской академии, чтобы она имела видимость автономии, а на самом деле зависела от командора ордена, но не явно. Пусть орден выглядит в глазах общественности как покровитель наук и искусств.

— Будет сделано, сир, — поклонился Капулетти, нисколько не возражая тому, что я его без зазрения совести вьючу и вьючу.

— И главное… — выдержал я паузу, — вы ко мне на службу идете? Или будете постоянно сторонним консультантом по разовым контрактам?

— Какую службу вы от меня хотите, сир? — склонился легист в поклоне.

— Быть моим советником по римскому праву и местным фуэрос. Скажу прямо — вы мне нужны.

Легист, чувствовалось, мучительно искал какие-то одному ему известные компромиссы. Я его понимаю: пока он мне ничего не должен, а вот я ему уже обязан. А на службе такое уже не считается. Поэтому я подтолкнул его мысли к правильному решению с другой стороны.

— Кроме высокого жалованья и хорошего дома в моей столице вы лично, маэстро, с тех денег, которые принесут мне Дакс и другие города за сенешальство и права сеньора при сохранении меня как верховного правителя и источника права, получите сотую долю.

Этот один процент со сделки и стал той последней соломинкой, которая ломает хребет верблюду — легист решился, опустился на колени и, воздев ко мне свои руки, довольно высокопарно присягнул:

— Дон Франциск, ваше величество, располагайте мной по своему усмотрению. Я на этом месте даю вам клятву верности, что буду всегда честно служить вам, не иметь других сеньоров, кроме вас, не выдавать ваших тайн и не вредить вашим интересам. В любое время исполнять вашу службу, порученную мне. Пусть порукой мне в этом будут Пресвятая Дева Мария и святой Иаков Компостельский.

И он перекрестился, смотря на меня ясными глазами.

— Встань, Франческо делла Капулетти, мой ближний слуга, обязанный мне советом и делом. Я беру тебя под свое покровительство и принимаю от тебя нужную мне службу. Отныне ты эскудеро виконтства Беарн, прими эту нобилитацию и неси с честью. С тебя начнется дворянство мантии, которое под моей короной будет не менее почетно, чем дворянство меча. Гербом тебе будут судейские весы, висящие на ручке кинжала твоей сестры. Твой девиз: «Знание, верность и честь». Цвета герба — цвета твоей семьи в Вероне.

Все, наконец-то выбрался я из этого заколдованного замка, и то лишь после обеда.

Как ни старался ограничить свою свиту, все едино банда вышла большой. На одном постоялом дворе все не поместимся.

Из прикомандированных пажей решил оставить себе всего одного, но на постоянную службу — прямого и бесхитростного подростка Хаиме де Бастид-Клеранс. А младшего де Соло, настырного, пронырливого и совсем не симпатичного мне крысеныша, я отослал с письмом к его старшему родственнику, начальствующему в Биаррице. Ничего секретного. Просто просил передать дону Саншо, что уезжаю в Лойолу и попросил его закруглить свои дела в Биаррице к моему возвращению в Дьюртубие.

Оставил в замке также копье сержанта-майора с наказом набрать мне на службу басков-захребетников. Есть тут, как оказалось, такая категория людей из-за особенностей обычая наследования. Наследник на родовое имущество из всех детей всегда один или одна. Не обязательно старший. По выбору родителей. Остальные кое-как обеспечиваются начальным капиталом — и скатертью дорога в большой мир. Некоторые остаются под родной крышей в качестве неполноправных членов семьи, которым запрещено вступать в брак. Вот так сурово, чтобы семейную землю не дробить. Народный майорат, так сказать. Понятно теперь, почему так много басков служит по чужим флотам.