Янтарный единорог - Татьяна Гуськова Страница 76

– Серый охотник, Хог Хогарсон, сегодня вечером ты приглашен на Весенний бал к Хозяйке весны.

– Чего? – не понял Хог, рассматривая лист папоротника, но Крапива, всунув приглашение ему в руки, с пакостным хихиканьем исчезла, только легкий ветерок пошевелил волосы.

– Кто это был? – на соседней кровати над подушкой поднялось заспанное, слегка опухшее со вчерашнего лицо Волчонка.

– Никто, спи.

Волчонок вздохнул и бухнулся обратно лицом в подушку.

Утром Хог потихоньку подошел к Нетопырю.

– Ты никогда не слышал о Весеннем бале у Хозяйки весны?

Лаэн кивнул.

– Слышал, конечно, кто об этом не слышал! На этом балу собираются все кельдирки и кельды, сколько ни есть. Об этом их сборище рассказывают легенды… – альв хотел добавить что-то еще, но внезапно замолчал и напряженно уставился куда-то за спину северянину. Хог оглянулся: к ним с задумчивым видом шла Эфрин. Принцесса настолько была погружена в свои мысли, что заметила их только тогда, когда чуть не столкнулась с Лаэном.

– Доброе утро! – поприветствовал девушку Нетопырь. Эфрин коротко ему кивнула и обратилась к северянину:

– Мне нужно с тобой поговорить!

Видя, что сестра по-настоящему обеспокоена, Хог безропотно кивнул. Она отвела его в комнату, которую занимала вместе с Бенши, однако светловолосой охотницы там не было.

– Что у тебя случилось? – Хог уселся на стул у окна и посмотрел на сестру.

Эфрин замялась и опустила глаза.

– Ты слышал когда-нибудь о Весеннем бале у Хозяйки весны?

Хог похолодел, только что этот же вопрос он задавал Лаэну. Северянин осторожно кивнул, гадая, как девушка могла прознать об этом.

Эфрин опустила голову и нервно прошлась туда-сюда по комнате.

– Ты знаешь, там собираются все кельдирки…

Хог кивнул.

– И туда пригласили меня!

– Что!

– Да, пригласили меня, эфа!

Хог, вскочив было, сел обратно.

– А знаешь, ведь меня тоже пригласили! – он достал из-за пазухи лист папоротника. Приглашение Эфрин ничуть от него не отличалось.

– Не знаю, это может быть ловушкой, – неуверенно предположила принцесса.

Хог покачал головой.

– Нет. Мне приглашение принесла моя сестра.

– Яррэ! – Хог рассказал Эфрин о ней.

– Да. Уж Крапива, несмотря на всю свою пакостность, не стала бы заманивать меня в ловушку.

– Если она знает о ней! Какое решение ты примешь?

– Я непременно отправлюсь туда!

– Что ж, если так, то и я с тобой.

Стоило сумеркам спуститься на землю, как Хог понял – все, пора! Он спустился вниз, оказалось, что Эфрин ждет его. Она уже восседала верхом на Барсе, Серебро стоял рядом, оседланный. Конь, увидев хозяина, радостно заржал, вскидывая точеную голову. Хог обласкал соратника, угостил приготовленной горбушкой хлеба. Зверь ткнулся носом ему в лицо, потом дохнул в волосы. Северянин на мгновение прижался к шее жеребца, потом одним движением вскочил ему на спину. Только тут он заметил, что на Эфрин походная одежда, принцесса и не подумала приодеться. Видя его изумление, девушка хмыкнула:

– Слишком велика честь для них!

Хог понял, кого она имела в виду.

Сумерки сгустились и приобрели весеннюю бархатистость, когда они выехали из города. Ночь выпила краски из мира – и все вокруг казалось призрачным и ненастоящим. Эфрин достала лист папоротника из кармана, по нему бродили яркие рыжие искры, они собрались на кончиках перистых листьев, и вдруг лист, взмахнув крыльями, превратился в радужного мотылька и взлетел. Приглашение Хога последовало за ним. Они пришпорили лошадей, следуя за светящимися в сумерках проводниками.

– Самое главное – не оглядывайся, никого не слушай и никому не отвечай!

Внезапно Эфрин исчезла, и Хог понял, что остался один. Серебро, не слушая поводьев, зачарованно следовал за мотыльком.

– Стой! – раздался сзади истошный вопль. Хог вздрогнул и стиснул поводья в ладонях. – Стой же! – только тут он узнал голос Эльфа. – Подожди меня!

Северянин закрыл глаза, но так было только хуже.

Сбоку возникло бледное лицо Бенши. Оно двигалось словно отдельно от тела.

– Хог, дай мне руку! Я не могу так долго бежать! Они меня сейчас настигнут!

Хог старался не отрывать глаз от мотылька.

Крики о помощи, умирающие друзья, призывный голос Рыжей. Несколько раз Хог чуть было не остановился, но, к счастью, Серебро не пожелал останавливаться.

Но вот конь резко затормозил перед замершим мотыльком и встал. Хог огляделся, их окружал густой темный лес. А рядом…

Рядом ощущалось присутствие Зеркала.

Хог спешился и тут увидел ее…

– Что же ты стоишь, Рыцарь? – каждый звук ее голоса заставлял его трепетать, тело обожгло страстное желание.

Несмотря на то, что ночь была безлунна, она будто светилась. На черном платье не было украшений, белые тонкие руки не осквернял ни один драгоценный металл. Блестящие черные волосы были собраны в высокую прическу, оставляя гордую шею открытой. Ей были не нужны украшения, никакой камень не сравнится с этими сияющими лунным пламенем очами. На мгновение в голову пришла странная мысль: «Остерегайся смотреть в глаза дракона – пропадешь!» Он же пренебрег этой мудрой мыслью и со счастливым недоумением понял, что и в самом деле пропал.

Но только он хотел нарушить молчание, как словно невидимая рука сжала его горло, очарование оказалось разбитым в мелкие осколки.

Из-за спины черной возникла еще одна фигура, эта была светлой и в самом деле.

– Это не твой гость, Гафриэль. Ну так и не стоит его задерживать!

Женщина была высока и стройна, длинные каштановые волосы были заплетены в косы, украшенные весенними цветами, глаза зеленели, как молодая травка. Несмотря на то, что Хог видел ее лишь мельком, он сразу узнал Хозяйку весны.

Черная кельди зашипела, как кошка.

– Не твое дело, Мед!

Светлая холодно улыбнулась.

– Очень даже мое, я не позволю унижать моих гостей!

Гафриэль ответила злобным взглядом, но промолчала и исчезла в темноте.

Хозяйка сделала приглашающий жест рукой, и северянин последовал за ней. Пройдя несколько шагов, они вступили в заросли ивы и вдруг вышли на большую круглую поляну. Никого рядом не было, но Хог слышал шелест голосов, чувствовал присутствие рядом чего-то таинственного, от чего воздух становился пьянящим, а сердце начинала снедать жгучая тоска.

Царила тьма, и только два лунных луча, пробиваясь сквозь ветви, двумя янтарными огоньками горели на воде, будто глаза.