Сон разума - Андрей Ливадный Страница 76

– Сегодня ночью пойдет снег, и ущелье станет непроходимым, – ответила Лана на его вопрос.

– Значит, мы тоже будем отрезаны от остального мира? – взглянув на плотную череду облаков, переспросил он.

– Да, если не отправимся вниз немедленно.

Скупо обрисованная, но вполне реальная перспектива никак не устраивала Кречетова. Погода действительно портилась прямо на глазах, а он не желал оставаться среди древних укреплений отрезанным от остальною мира.

– Тогда давай собираться? – полуутвердительно произнес он. – Чего мы ждем?

Ланита искоса посмотрела на него. Ее лицо было бледным и серьезным. Казалось, что напряжение между ними растет, с каждой секундой грозя превратиться в пропасть полного непонимания.

– Ты разве не слышал, что сказал Ромель? Внизу полно храмовников, они блокировали ущелье и ждут, что мы начнем спускаться, – напомнила ему Лана.

– А иного пути отсюда нет? – Андрей неприязненно посмотрел вниз на смутно очерченные руины логрианского города, понимая справедливость ее слов.

Она отрицательно покачала головой.

– Нет. Я знаю эти места, хотя и не поднималась к цитадели.

Андрей продолжал хмуриться, обдумывая ее слова.

– И что нам остается в таком случае? – справившись с неприятными мыслями, спросил он, слушая, как свистит меж зубцами стены усиливающийся ветер.

– Жить… – неожиданно и мягко ответила она, словно за те неполные четверть часа, что она провела в одиночестве, что-то надломилось в очерствевшей, полной крови и ненависти душе. – Просто жить, как ты и предлагал. – Лана слабо улыбнулась, поймав его взгляд, но ее бледные губы дрожали, а изо рта с каждым словом вырывались облачка пара. – Природа сама хочет этого, – тихо добавила она.

– Но… – Он хотел сказать, что подразумевал несколько иное, однако, заметив, что Лана вся дрожит, подумал, что сейчас не лучшее время для споров. Что-то действительно надломилось в ней, а зловещие признаки непогоды, надвигающейся со стороны гор, не несли для Андрея столь очевидных последствий, чтобы проявлять упрямство и жестокость в ту минуту, когда Лана в отчаянии пришла к нему, стараясь перекинуть маленький мостик через растущую бездну внезапно возникшего отчуждения.

– Пойдем вниз, – предложил он. – Ты замерзла. – Он снял порванную куртку и накинул ее на плечи Ланиты. Она инстинктивно прижалась к нему, ища защиты от холода, и Андрей вдруг почувствовал, насколько она одинока, растерянна и беззащитна, несмотря на кажущуюся твердость и силу характера…

Внизу горел огонь – это Ромель натаскал достаточно сухих веток с необъятного пространства пустоши и, приготовив пищу, вновь растопил нехитрый камин, который выглядел как простая квадратная ниша в стене комнаты. От него веяло теплом, и контраст с ледяным уличным ветром подействовал на них обоих одинаковым образом. Небольшая комната без окон показалась отрезанной от всего внешнего мира, в ней было уютно, и даже заваленный чуждыми предметами стол, гротескные, преувеличенно большие кресла из твердых пород дерева, неярко сияющий форсфайт и изогнувшийся над ним иероглиф логрианского устройства – все это больше не раздражало.

– Ромель, посторожи наверху, – попросила Лана, с усилием придвигая к огню одно из огромных кресел.

Андрей помог ей, и они уселись в него вдвоем, благо места хватало.

– Ромелю не будет там холодно?

Лана склонила голову на плечо Андрея и, глядя в мятущиеся языки пламени, нашла его руку, спрятав свои озябшие пальцы в его ладонь.

– Нет, – ответила она. – Зима – лучшая пора для энергетических сущностей.

– Ты говоришь, что…

Лана повернула голову, и слезы в ее глазах заставили Андрея замолчать. Он не понимал, что происходит с ней.

– Не уходи… – Ее губы дрожали. – Я знаю… Ты хочешь уйти, со мной или без меня, но поверь – храмовники сейчас собрали на плоскогорье подле святилища свои лучшие силы, чтобы уничтожить источник проблем…

По ее щеке сбежала слеза, но Лана не смахнула ее, продолжая смотреть в глаза Андрею.

– Почему ты плачешь? – не выдержав внезапно возникшего молчаливого напряжения, спросил он.

– Я не хочу тебя терять… Я в первый раз за все годы почувствовала, что живу… Ты… – Ее голос прервался… – Ты сделал для меня больше, чем думаешь…

– Не преувеличивай…

– Я не преувеличиваю. – Глаза Ланы влажно блеснули. – Я всю жизнь была воином, неважно, той или иной стороны, но рядом никогда не было человека, кто взял бы и стал тащить меня умирающую… через горы… Я всегда была одна, и во мне всегда жила ненависть…

Их пальцы сплелись. Говорить больше не хотелось. После всего пережитого это инстинктивное доверие друг к другу, внезапно возникшее взаимопонимание, которое родилось на уровне озябших, измученных душ, отгораживало их от всей остальной вселенной, будто не они, а кто-то другой бился насмерть с отрядами храмовников, а сейчас у огня сидели просто мужчина и женщина, два безмерно усталых человека, позабывших, что судьба свела их вместе, проведя его через сотни световых лет и десять энергоуровней аномалии космоса, а ее через кровь и смерть…

Не было той пропасти, что лежала между ними еще час назад, – она истаяла, исчезла, будто ее растопило тепло от нехитрого очага…

– Я пойду с тобой… – тихо сказала Лана. – Если мои учителя живы, то их содержат там же, куда увезли твой корабль.

– Ты больше не веришь в неприступность центрального Храма? – негромко спросил Андрей.

– Я росла там и знаю, что он неприступен… – произнесла она. – Но жить без ответа на вопросы еще мучительнее…

– Ты говоришь, что завтра пойдет снег, – напомнил Андрей, медленно перебирая ее пальцы.

– Все указывает на это, – ответила Лана, теснее прижимаясь к нему.

– Но если нас отрежет от остального мира, что станет с твоими учителями?

– Мы ничего не можем сделать сейчас, – тихо, но настойчиво повторила Лана. – Храмовники ждут внизу, они постоянно настороже, и проскользнуть мимо них будет невозможно. Очень просто умереть… – внезапно добавила она. – Труднее жить и ждать. – Ее глаза при мысли о плененных Учителях потемнели. – К храмовникам в плен редко попадают существа, владеющие истинным знанием, – пояснила Лана. – Их не убьют – храмовники будут искать способ заполучить информацию, но им не удастся этого сделать легко и быстро. Я росла в Храме и знаю, что узники томятся там годами. Это вне стен Храмов их воины кичатся своей техникой и кричат, что им не нужны древние истины. На самом деле они жаждут тех знаний, что по глупости отвергли до начала войны. Поэтому они будут терпеливы и бережны с членами Круга – их станут склонять к сотрудничеству…

Андрей молча выслушал ее. Слова Ланы показались ему здравыми, но он не привык уповать на мудрость и терпеливость тех людей, кто уже наглядно продемонстрировал ему свою жестокость и бескомпромиссность.