Каждая мертвая мечта - Роберт М. Вегнер Страница 76

Женщина в дверях была высокой и худощавой. Деана обычно видела ее в белых, обшитых золотой каймой одеждах, но сейчас Авелонея Длинный Палец облачилась в светло-синее, ярко-зеленое и алое, вышитое цветами, разноцветными птицами и животными. Ее платье напоминало цветущий, пульсирующий жизнью луг. К тому же — кроваво-красные губы, глаза, обведенные черной тушью, веки, тяжелые от теней.

Деана скривилась и, зная, что девушка не увидит ее гримасы, позволила себе ироничный тон:

— Когда я в последний раз обращала твое внимание на то, что белизна Библиотеки слишком бросается в глаза, не думала, что ты выберешь одежды…

— Лакхары?

— Мне не известно это слово.

Смуглая библиотекарь пожала плечами.

— А я не знаю, как иссарам называют проституток. — Последнее слово она произнесла на меекхе. — У вас вообще есть такое слово?

Они использовали к’иссари. Библиотекарь сама попросила об этом, воспринимая подобные разговоры как возможность отшлифовать произношение, а Деана не имела ничего против. Хорошо было поговорить на родном языке, особенно когда оказалось, что три иссарские воительницы, нанятые как охранницы и учительницы искусству самообороны в Доме Женщин, слишком серьезно воспринимают свои обязанности, а потому встречаются с ней куда реже, чем она бы предпочла. А кроме того, много дел, которые она обговаривала с Авелоней, должны были остаться между ними.

Она жестом пригласила женщину к столу, где соблазнительно расположились миски с фруктами, пирожными, закусками и несколько графинов с вином.

— Нет, — ответила. — Не в том смысле, в каком его используют в других странах. До женитьбы женщина может иметь столько любовников, сколько пожелает, но большинство не слишком злоупотребляют этой привилегией. У нас важен закон… грязных языков. Если станут говорить, что она, хм… легкомысленна, ни один мужчина не сплетет для нее брачного пояса. А потому и идея зарабатывать тем, что разводишь ноги, довольно глупа.

— Отчего же?

— Оттого что в любой афраагре хватает свободы, если речь о таких делах. Никто не заплатит за то, что может получить даром. Или почти даром. И наверняка не столько, чтобы ты смогла с этого выжить. Говорю о д’яхиррах, конечно, поскольку разные племена подходят к такому по-разному, но ни в одном нет женщин, которые живут с телесных наслаждений. В этом нет смысла. Да и семья такого не допустит. Садись, угощайся.

Они сели. Авелонея налила себе вина, смочила губы, а ее темная помада оставила след на хрустале бокала. Такие разговоры перед тем, как перейти к важным делам, были их ритуалом. Длинный Палец все время считала себя слугой Великой Библиотеки, а потому собирала знание с жадностью обезумевшего скупца, а Деана была единственной из иссарам, кто так охотно и откровенно знанием этим с ней делился.

— Вы убиваете таких женщин?

— Нет. — Деана иронично рассмеялась. — Ты продолжаешь видеть в нас грубых варваров? Есть же и другие методы. Впрочем, у нас… знаешь, я как раз подумала об этом: обычно у нас куда больше женщин, чем мужчин. Парни отправляются за своими приключениями, зарабатывать золото наемными мечами, проводя караваны пустынями, сражаясь с другими племенами. Девушки тоже могут, но, во-первых, купцы охотней нанимают мужчин, а во-вторых, большинство из нас просто не хочет этого. Нас не тянет в сражения и доказывать всем вокруг, что у нас есть яйца. Мы чаще остаемся дома, а потому нередко на одного мужчину в афраагре приходится по две женщины. Нужно совсем мало, чтобы получить благоволение хотя бы одной из них. А вот если девушка слишком полюбит такие развлечения и подарки от своих партнеров, семья закроет ее на несколько месяцев в доме, над пяльцами или при жернове, чтобы она слегка пришла в себя. Потому у нас нет такого слова… как там ты сказала?

— Аакхара. Это больше, чем просто портовая девка, но меньше, чем роскошная содержанка. В последнее время они часто наведываются во дворец.

Деана забарабанила пальцами по хрусталю, налила себе легкого вина, разведенного водой с медом.

— Прикрой глаза, — приказала она.

Библиотекарь зажмурилась. Деана отвела в сторону экхаар, сделала несколько глотков, внимательно следя за лицом женщины. Это был олумней — ритуал доверия, который она позволяла себе только с тремя людьми. С Варалой, Сухи и Авелонеей. Ни с кем больше, даже с Самием, ведь дети бывают безрассудны. Для иссарам это нечто очень интимное и личное. Я открою лицо, доверяя, что вы закроете зерцала своей души и не попытаетесь украсть моей. Библиотекарь до сих пор казалась потрясенной и глубоко впечатленной этим доверием.

Деана отставила бокал и снова закрыла лицо. Ей нужны были эти несколько минут, чтобы присвоить новое знание и перековать его на собственные вопросы.

— Все. Отчего лакхары начали проведывать дворец?

— Потому что Дом Женщин стал почти недоступен для мужчин. Кроме того, ты освободила и отправила прочь всех рабынь, а это они обычно утоляли жажду слуг и дворцовых стражников.

— Чудное название для изнасилования. И первая причина, по которой я их отослала. Мужчины слишком много болтают до и после. А вторая — я не доверяю никому с ошейником, даже «атласной». Так говоришь, что раньше тут цвели, гм, «романы»?

— Естественно. И много. Не только рабыни работают во дворце, верно? Молодая служанка легко может потерять голову из-за дворянина. Или притворяться, что потеряла, за несколько красивых безделушек и шелковое платье. Но сейчас Варала превратила комнаты женщин в крепости. А мужчины… те, кто побогаче, имеют собственных наложниц во дворце или за его стенами, кто победнее — ходит в город или порт, но те, кто между ними, ищут себе общество на вторую половину дня, вечер и ночь. В такой одежде, — Авелонея взмахнула пестрыми рукавами и призывно выпятила грудь, — я куда менее бросаюсь в глаза, чем в библиотекарском белом. Во дворце снова людно, хотя, Деана д’Кллеан, ты наверняка знаешь об этом и сама.