Вольная Русь. Гетман из будущего - Анатолий Спесивцев Страница 75

Одной из отличительных черт казацких кораблей стали обшитые тонкими латунными листами короба для хранения продовольствия. Прокат меди и ее производных резко удешевил такое производство и дал возможность препятствовать крысам в доступе к еде и питьевой воде, что более чем положительно сказалось впоследствии на здоровье экипажей. Обязательное наличие среди продуктов цитрусовых и лука с чесноком также помогло добиваться успехов там, где другие терпели поражения. У всех кораблей и крупных «купцов» обшивали медью и днище, что весьма способствовало их долговечности и заметно увеличивало скорость.

«Купцов» в основном вооружали короткоствольными пушками-гаубицами и карронадами, на корме устанавливали легкие, но скорострельные и дальнобойные кулеврины, да и на больших боевых кораблях короткоствол пока доминировал. Зато на береговых укреплениях и в крепостях размещали длинноствольных монстров.

На землях Греции и Болгарии, попавших в гетманство, поощряли выращивание цитрусовых как для борьбы с цингой и авитаминозом, так и для получения сырья на производство средства борьбы с насекомыми. На Малой же Руси и на южных землях Дона активно продвигали выращивание картошки и кукурузы, произвели первые опыты по силосованию зеленой массы на корм скоту, на Полесье хорошо распространился индейский дикорастущий рис, завезли из Испании подсолнечник… Если Шелудяку очень сильно мешали обычаи донцов, запрещающие земледелие, то Богдан заботился о продовольственной безопасности не меньше, чем о военной.

В отношении вольностей оставалось радоваться возвращению Юрьева дня в Великой Руси – такой царский указ продавили спонсированные монахи и бояре, нуждавшиеся в рабочих руках. Большая часть сбежавших от бедных хозяев крестьян перешла в имения или на мануфактуры знати. Протестовавшим дворянам, чье значение в стране после тяжелых потерь на полях сражений уменьшилось, замазали рот высокими окладами в царском вой-ске. Благо вследствие притока с востока страны золота деньги на реформы у царя были, несмотря на то что разворовывались немилосердно. Проблемы с бегством крестьян и горожан из Великой Руси на юг, не столько на Малую Русь, сколько на Дон, нарастали, но, по несколько раз в год высылая протесты, Москва пока с этим была вынуждена мириться.

Хмельницкому удалось договориться об обмене территориями Центральной и Западной Белой Руси на Черниговщину и Харьковщину (хотя Харькова еще не существовало), что дало Алексею право называть себя государем-самодержцем не только Всея Великия, но и Всея Белыя Россия. Заодно он вставил в титул и завоеванные Эстляндию с Карелией, обломавшись с Литвой, Лифляндией и Курляндией. Потерпевшая на многих фронтах поражения Швеция вынуждена была согласиться с потерей Эстляндии и Карелии – просто не имела сил на их отвоевывание, а голландцы и французы отказались спонсировать эту войну. Но, удержав Ригу, шведы на переговорах смогли отстоять окрестные провинции. Чума и экономические неурядицы, лишь смягченные притоком золота, вынудили Алексея на заключение перемирия, по большому счету неприятного обеим сторонам, как Москве, так и Стокгольму. Войны за Балтику между ними не могли не вспыхнуть вновь.

Дон поучаствовал в основании Нильской Сечи куда меньше, чем хотелось его атаманам. Не до авантюр с далекими странами, когда половина границ в огне. Черкесы оказались никак не лучшими соседями, чем ногаи, разве что – к великой радости казаков – объединяться они не любили и пока удавалось бить их поодиночке. Прибрежные черкесы попытались сделать образом жизни грабеж казацких селений и кораблей. С побережий Азовского и Черного морей, в тесном взаимодействии с Гетманщиной, а на Черноморье и с абхазами, черкесов пришлось убирать, беспощадно уничтожая их селенья и основывая на их местах небольшие, но очень хорошо вооруженные форты. Прежним казацким союзникам, шапсугам, а также натухайцам пришлось переселяться в Гиреевское государство, причем не на побережье, а в глубь Анатолии, благо места для поселений там имелись. Зато с остальными удалось наладить худой мир – с регулярными набегами удальцов, но без большой войны. Впрочем, для нахапавших больше, чем могли переварить, донцов и непрекращавшаяся малая война была тяжелым испытанием. Интерес к дальнейшему расширению в Азове утратили надолго. Весьма способствовала замирению горцев торговля. Торговля черкесами. Теперь горские удальцы могли везти на продажу не только юношей и девушек, но и соотечественников среднего возраста, ранее у османов спросом не пользовавшихся. Основным экспортным товаром Черкесии по-прежнему оставались черкесы, хотя и овечью шерсть, прекрасных лошадей, мед и шкуры у них тоже покупали.

До шестидесятых годов область Всевеликого войска Донского выступала как совершенно самостоятельное государство. Однако противоречия с Москвой из-за бегства подданных царя к казакам нарастали и привели сначала к торговой войне, крайне разорительной для обеих сторон, а потом в Азове поняли, что дело идет к насильственному присоединению Дона, включению его в Московское царство, и срочно сами присоединились к гетманству. Воевать с заматеревшей Вольной Русью Алексей не решился. Учитывая, что и с Дона в последнее время рабы норовили сбежать в Россию, старшина вынужден был искать компромиссы. В результате длительных и тяжелых переговоров Дон потерял знаменитое «с Дону выдачи нет», но сохранил большую часть собственных обычаев. Кроме явно устаревших типа запрета на земледелие.

Переход на сторону Империи и Польши Брандербурга (за отказ поляков от суверенитета над Восточной Пруссией) и Саксонии заставил шведов уйти с большей части польских земель, за исключением Польского Поморья. Гданьск опять стал Данцигом, теперь – городом под покровительством шведской короны, потеряла свой последний морской порт и Литва, вынужденная вернуться в Речь Посполиту. Часть призвавших оккупантов в Литву протестантских магнатов вынуждена была эмигрировать в земли, доставшиеся при заключении мира шведам.

Убедившись в невозможности полной победы, сели за стол переговоров и Вена с Парижем и Стокгольмом. Здесь война до продолжительности в тридцать лет не дотянула, хотя бед и смертей принесла не меньше той, что случилась в мире, откуда прибыл Аркадий.

Гиреевские войска тем временем одержали несколько важнейших побед. Они подавили восстание лже-Мурада, сам самозванец погиб, а все попытки последовать его примеру легко пресекались местными властями, хотя каждый раз вызывали болезненную реакцию у Гиреев. Затем были разбиты в полевом сражении персы, выставившие слабое, разобщенное племенное тюркское ополчение. Воспользоваться победой и фактическим безвластием – при шахе-ребенке – туркам не удалось. Вторжение в Анатолию с юга друзов вынудило Гирея пойти на заключение мира с Персией, с границами тридцать седьмого года за вычетом перехода к Тебризу Западной Грузии.

Войско друзов оджак и гиреевская конница разгромили вдребезги. Хотя сам их шейх спасся (и эмигрировал в Рим), его наспех сколоченное государство рассыпалось на куски, охотно признавшие главенство Гиреев. Правда, два еврейских (не нашлось силы, способной сплотить в единое целое сефардов и ашкенази), три друзских, алавитское, два маронитских и прочие княжества Ближнего Востока получили куда большую самостоятельность в решении местных дел – где-то на уровне потерянной Имеретии. Заодно под Гиреев без больших боев вернулся Аравийский полуостров.