Секретарь для дракона. Книга 1 - Евгения Мэйз Страница 75

— Отлично. Я перестану выводить свое имя рядом с твоей фамилией, на розовых страничках своего дневника.

Выдаю я ровно, при этом “мило” улыбнувшись. Несмотря на обмен колкостями, меня ни в коем случае не заботит, что может подумать или почувствовать этот дракон, даже если его друг мой босс, даже, если это грозит мне завтрашним расчетом.

— Вэл!.. Если вы перестали обмениваться любезностями, — мягко окликает Трист, со слышимыми мне предупреждающими нотками, и я смотрю на него, не долго — не познакомишь меня со своими друзьями? Господа, прошу присоединиться к нашему столу.

Сфайрат ничего не отвечает Тристу, я ловлю его взгляд, на мгновение. Всю радость от встречи с ним смыло вот этим “нравлюсь?”, его мрачным взглядом, словно я в чем-то виновата и этим менторским “Вэл”. В горле запершило, от внезапно набежавших слез. Только истерики не хватало, ведь только что, все нормально было!

— Да, конечно. Знакомься, — я на какую-то долю мгновения теряюсь, как их представить, — с моими хорошими знакомыми…

— Сфайрат Хелл.

Выручает меня дракон, правильно поняв мою заминку. Уверена, что не он один это понял.

— Рэндалл Моркет.

Мужчины обмениваются рукопожатиями, а я жалею, что они не представились полными именами. Они у драконов такие, что в одну строку точно не вместятся. Из их имен можно было почерпнуть многое: кто, откуда, социальный статус и даже узнать о некоторых выдающихся поступках.

Откровенно говоря, мне плевать, что там у Рэндалла, вполне возможно, что его полное имя состоит из всевозможных производного слова “козел”, а витиеватость его рогов зацепит потолки бальной залы королевского дворца.

Однако, мне интересен Сфайрат, я ведь ничего не знаю о нем. Хотя, то, что они не “раскидываются” своими полными именами тоже кое, о чем говорит.

— Вэлиан?

Рэндалл протягивает мне бумажный пакет, скрепленный скобами и фирменной наклейкой из аптеки, изображающей грача с разинутым клювом. Я не возьму это, даже если там кровь единорога или слезы фей, а может даже половина его печени со сцеженной желчью.

— В качестве моих извинений.

В качестве чего? Да, не в жизнь этому не поверю! Даже если так велят приличия, даже если бы Его Величество попросил бы меня взять это под угрозой смертной казни.

— Вэл…

Я ловлю укоряющий взгляд Триста, а потом мрачный Сфайрата и наконец, смотрю на наконец-то взбешенного Рэндалла. Это едва слышимое, на границе слуха “Вэл” все-таки подействовало на меня. Я поднимаюсь, забирая пакет.

“Найди что-то, что станет тебе интересным.”

Сукин сын! Наш стол, итак, привлек слишком много внимания, в конце концов, я сильная и выше того, чтобы устраивать сцены из-за каких-то синяков, в появлении которых виновата сама.

— Спасибо, это будет весьма, кстати. Я отлучусь ненадолго и это, — я приподнимаю увесистый пакет, — надеюсь, там есть что-нибудь от синяков, милый?

Поразительно, насколько легко и спокойно прозвучал мой голос, нет, даже безмятежно. Мои губы сами собой растянулись в улыбке, надеюсь, это не было похоже на оскал виверны. Хотя, если судить по возобновившемуся в кафе гомону, отсутствию плача и всхлипов, все нормально.

Лицо же козла, в смысле Рэндалла, изменилось, да, что уж говорить все трое мужчин переменились в лице с различной степенью эмоциональных откликов.

Все они козлы, только и могут, что злиться, орать и шикать.

— Да, аптекарь, что-то гов..

“Наплевааать.”

Я киваю и прохожу мимо, не особо утруждая себя тем, чтобы дослушать его до конца, разберусь, а если там ничего и близко похожего на мазь нет, то это хорошо, что Ованэль вернулся. Куплю, если это понадобится, здесь идти недалеко.

Открывая пакет, я удержала себя от того, чтобы не разорвать его в клочья. Вывернув на медную мойку содержимое, тут же запихнула в себя несколько пилюль, запив их пригоршней холодной воды. Порошки и травы, отмеренные и упакованные в крошечные бумажные пакетики, приму на ночь, их необходимо разводить в теплой и горячей воде, судя по аромату, у них ярко выраженный седативный эффект. наношу на шею мазь, резко пахнущую лакрицей. Гадость. Но стоит потерпеть.

При мысли об успокоительном, я с тоской думаю о своей темнице: теплая, вкусно пахнущая постель, мягкие подушки, одеяло с приятной тяжестью, сон. Планы такие строила, думала, что буду валяться, сериал посмотрю, на крайний случай — телевизор. Тоска.

Коробочка из молодой осины, а в ней… Я кручу в руках накопитель и поднимаю за цепочку на уровне глаз: дорогой, изящно выполненный, с запасом энергии и хорошим комплектующими: вербена, терн, алмазная пыль, лавр, горный хрусталь, шип дикой розы, если напрячься, то можно увидеть, как тонкие нити, сияющие и яркие, образуют вокруг кулона, что-то вроде бутона цветка, нежного и хрупкого, только раскрывающегося и тянущегося ввысь, а внутри сама основа, что не больше фаланги моего пальца, пульсирует, от небольшого запаса энергии. Тонкая работа, красиво и со вкусом. Цепочка из лунариса. Это уж совсем верх расточительства. Металл очень дорогой, едва ли не дороже самого накопителя. При всей своей красоте он очень прочный, его и тараном не пробить, держит температуру, не перегреваясь и не охлаждаясь, плюс ко всему он очень и очень легкий.

Я опускаю руку на мойку, поддавшись вперед, и смотрю в зеркало, женщина в отражении дергает губой, “выпуская” издевательскую улыбку. Да, образ не вяжется с синяками на шее, но Трист просил расслабиться, на что только не пойдешь в желании понять ближнего своего.

Извинения козла впечатляют своей дорогой ценой, но это я принять не могу. Только не фламбис, это больше украшение, нежели инструмент. Я тянусь к еле “живому” пакету, складывая обратно микстуры, пилюли, банки заворачиваю край.

Коробку с накопителем беру отдельно.

Я, как и любая женщина, неравнодушна к украшениям, особенно к таким изящным, но, как однажды сказала мама:

“Незамужняя женщина не должна принимать такие дары, только цветы, броши, шпильки, ленты, все остальное обяжет, даже если это некий знак сожаления. Исключений нет.”

Чуть-чуть успокоилась, чувство обиды еще присутствует, но без острого желания разбить о башку каждого мужчины бутылку, запустить кружкой или просто разбить в сердцах, что-нибудь донельзя хрупкое. Мой дар — эмоционально нестабильное существо, которое руководствуются сиюминутными желаниями и эмоциями — истеричка.

Я хмыкаю своему отражению, контуры синяков, едва-едва заметно побледнели. Отменный лекарь. Стоило его дождаться и оплатить покупки самостоятельно. Спрашивать у Рэндалла, сколько я ему должна не хочется, не обеднеет. Надо возвращаться.

На выходе из уборной, в трех шагах от нее, меня поджидает Сфайрат, подпирая стену плечом. Мне не пройти мимо него даже, если очень захочется. А хочется ли мне? Нет, больше нет, чем да.