Ангел - Ольга Мяхар Страница 74

– В меня попала ты! Думаешь, если я бессмертный, то можно вот так палить направо и налево?

Мне стало стыдно. А тут и Лис подошел, а точнее, прихромал к нам.

– Ты успокоилась? – строго спросил он.

Я кивнула и осторожно передала часть сил Оське, чтобы заживить раны.

Оська сначала сел, потом встал и скептически себя оглядел. Проплешины на оперении зарастать отказывались, что его сильно удивляло.

– Ладно, возвращайтесь в лагерь, а я найду Дика, и мы вместе выкурим этого маньяка из могилы, – подытожил Лис.

– Но…

– Никаких «но»! – Он ткнул пальцем в окровавленную ногу. – Лучше лечи давай, а то я стану следующей жертвой маньяка.

Оська тихо захихикал, я не удержалась и тоже хрюкнула. Все жертвы маньяка были молодые симпатичные девушки. Правда, рассказать о нем ни одна так и не смогла – умирали.

– Чего смеетесь?

– Нет-нет, ничего, – мотнула я головой. – Ну мы пошли.

Обратно в лагерь шествие было не столь триумфальным, плюс еще Оська ворчал на меня по поводу своей внешности.

– Нет, ну еще бы чуть-чуть – и прямо в сердце! – поражался он. – Ты чего так разошлась?

– Испугалась.

– И не делай такое несчастное лицо! Я ведь прекрасно знаю, что ты не раскаиваешься.

– У-у-у…

– И не мычи, тебе не идет.

– А я и не мычу.

Тут я остановилась, удивленно глядя на Оську. Тот почесал крылом затылок и тихонько спросил:

– А если ты не мычишь, то кто тогда сказал «у-у-у»?

– М-может, он? – Я неуверенно ткнула пальцем в высокого бледного мужчину, стоявшего неподалеку и прислонившегося плечом к стволу дерева. – Маньяк?

– К вашим услугам, – расплылся в белоснежной улыбке он.

– А почему не воняете? – влез Оська.

Маньяк состроил оскорбленное лицо и принюхался.

– А я знаю, – просияла я. – Он питается энергией жертв, вот и не разлагается почти.

– Что значит «почти»? – возмутился оживший труп и медленно пошел к нам. – Я вообще практически живое существо с нежным и трепетным сердцем.

Грохот выстрела, небольшая дырочка на уровне его сердца.

– Все, – трагически сообщил Оська. – Теперь оно не трепещет, так как его только что прострелили.

Маньяк в ужасе разглядывал дырку у себя на груди. Я, подражая вестернам, уже в третий раз сдувала дым с кончика пистолета.

– Так. Ладно, барышня, вы теперь моя! Ты, пушистый придурок, можешь лететь.

Оська потерял дар речи, переваривая то, как именно его только что обозвали.

Маньяк подошел ко мне почти вплотную, и я радостно выстрелила ему еще и в голову. Маньяк рухнул, правая рука почему-то отлетела в сторону.

– Так его, так! – прыгал отошедший Оська! Я ему еще и глаз выколю, извращенцу!

– Почему извращенцу? – поинтересовалась я, глядя, как мертвец кое-как садится и горестно смотрит на отвалившуюся руку.

– Так он же труп! А все туда же – на молоденьких потянуло.

– Ну все, я разозлился! – Подобранная с земли рука с щелчком становится на место, глаза начинают гореть красным, а зубы сильно удлиняются. – Готовься, дева! Я тебя…

– Ладно.

Монстр осекся и во все глаза удивленно на меня посмотрел.

– То есть ты согласна?

Я кивнула, спрятала пистолет за пояс (все равно патроны кончились) и пошла в сторону лагеря.

– Ирлин, ты с ума сошла или как? – шипел Оська.

Я знаком показала ему молчать, а потом тихо шепнула, чтобы он слетал за Диком и Лисом, как раз караулившими данного маньяка на кладбище.

– Они могут не успеть, – резонно возразил Оська.

– А ты скажи Дику, что меня уже насилуют, – хитро улыбнулась я, слабо представляя себе, что это такое. Наверное, синоним слову «едят».

Оська ахнул, торжественно меня перекрестил и быстро улетел назад к кладбищу.

– А у тебя умная птичка, все поняла сразу, – одобрил бредущий позади зомби. – Ну так как, далеко нам еще идти?

– Нет, тут рядом костер и мои вещи. А что, вы куда-то торопитесь?

Мертвец промолчал, а мы уже как раз вышли к костру.

– Располагайтесь. Чай? Кофе?

– Тебя! – прорычал он, разрывая на груди рубашку. Я мрачно на него посмотрела, а потом достала дробовик из-под плаща. Мертвец сник.

– Так чай или кофе?

– Кофе.

– Держи.

В принципе он оказался неплохим парнем. Правда, пару раз пытался эротично стянуть штаны, но я поднимала дробовик, и штаны надевались обратно на семейные трусы в красный горох. Он рассказывал мне о жизни под землей, я ему – о полетах. Пили чай.

Через две минуты я поняла, что пора, и, соблазнительно улыбаясь, резко разорвала на своей груди рубаху. Маньяк поперхнулся чаем и сильно закашлялся, вытаращив на меня глаза. Я же поползла прямо к нему, распуская на ходу хвост и давая рассыпаться серебру волос по плечам. Маньяк не верил в собственное счастье.

– Ну же, обними меня, – прошептала я и протянула к нему руки, улавливая легкие шаги метрах в двадцати от нас.

Меня немедленно сгребли на руки и радостно заулыбались. Я тоже ему улыбнулась, а потом набрала в грудь побольше воздуха и ка-ак завизжу!

– А-а-а!!!

Дик стрелой вырвался из кустов, врезал сапогом все еще улыбающемуся маньяку по челюсти (челюсть улетела в кусты), вырвал меня из его рук и разрядил в него свой личный дробовик. Голова мгновенно отделилась от тела и улетела в кусты вслед за челюстью и даже умудрилась с ней соединиться, так что в дальнейшем мы могли наслаждаться очень красочной руганью обезвреженного маньяка.

– Ты как? – Глаза горят черной яростью, грудь вздымается, руки прижимают меня к нему, так что я могу только восхищенно стонать, радуясь, что наконец-то меня перестали игнорировать.

– Скажи что-нибудь! – ревет он.

– О-о-о!..

– Он что-нибудь тебе сделал? Ося сказал, что, когда он улетал, ты была в руках маньяка без сознания и одежды!

Н-да, Ося как всегда слегка преувеличил.

– Все хорошо, – улыбаюсь я и вытягиваю губы для поцелуя.

Дик долго и пристально на них смотрит, а потом почему-то краснеет и кладет меня на землю, после чего идет за головой маньяка. Я огорошенно за ним наблюдаю, чувствуя, что план завоевания сердца любимого где-то сильно треснул.

– Ну как? – Ося садится передо мной на землю и выжидательно смотрит на меня.