Меч и крест - Лада Лузина Страница 74

«Она в нашей квартире, но это не наша квартира. Так где же она?» — тужилась Маша, смутно надеясь, что нестыковка разрешится как-то проще и она застанет подругу на лестнице этажом ниже.

Но подъезд был пуст и целомудренно тих. Насколько она могла припомнить, поднимаясь к себе в башню, они еще ни разу не сталкивались с другими жильцами. Маша выбежала во двор, столкнувшись нос к носу с Дашиным мопедом.

«Ага!»

Пронырнув сквозь низкую арку, она оказалась на улице, закрутила головой и обмерла, запрокинув сжавшееся горло.

На их бесперильном балконе, выпадая из дверей и боязливо держась за стены, стояли чужие люди, выкрикивающие «Вернись! Вернись!» и беспокойно размахивающие руками. А по опоясывающему башню карнизу, распластавшись по стене, шла безумная Даша в странном кособоком платье желто-голубого цвета. Придерживая под мышкой какую-то палку, городская альпинистка неуклюже, но бесстрашно перепрыгнула на крышу соседней, примыкающей к башне трехэтажной части дома и покарабкалась по почти отвесному склону крыши к открытому окну чердака с подозрительно новой пластиковой рамой.

Мужчины моментально скрылись в дверях балкона, в то время как Машина вечная нерасторопность в порядке исключения сослужила ей неожиданную службу: она увидела, как подруга, молниеносно оглянувшись, дала задний ход и каким-то необъяснимым Маше чудом залезла на заднюю стену башни.

Оценив ее трюк, Ковалева помчалась в подъезд, надеясь опередить преследователей, и поскакала по лестнице, ставшей вдруг гулкой и наполненной дыханием и голосами. На третьем этаже она встретилась с уже знакомыми ей людьми, рвущимися в чью-то нерешительную дверь.

— Откройте, у вас в мансарде опасная преступница. Она только что забралась туда… Откройте!

Запыхавшись, Маша добежала до четвертого этажа, завершающегося Г-образной площадкой, и, поравнявшись с их распахнутой настежь дверью, схватилась за зеленые перила.

За дверью была чужая квартира! В проеме двери был виден оклеенный новенькими обоями и захламленный незнакомыми вещами коридор, а за ним — неизвестная ей комната, посреди которой, втянув голову в плечи, стоял совершенно несчастный лысый толстяк, сотрясаемый разъяренным и нервным парнем.

— Так кто она тебе? Ты же говорил, что ее не знаешь? — нависал он над лысым, и не трудно было понять, что говорят они о Даше.

Но понять все остальное было куда сложней — точнее, абсолютно невозможно.

Оставив лысого в покое, парень выбежал и, чуть не сбив Машу с ног, поскакал вниз, не удостоив ее даже взглядом. Толстяк торопливо протрусил к двери и захлопнул ее прямо перед Машиным носом. Маша же сделала единственное, что пришло ей в голову: не размышляя ни о чем, побежала в длинный конец буквы «Г», где притаилась дверь башенного чердака.

— Даша, если ты здесь — это я, Маша! — громко прошептала она.

Послышались торопливые шаги, вначале глухие и неразборчивые, потом отчетливые и, кажется, родные.

— Маша? — глухо уточнила дверь.

— Да я, я, открывай!

Дверь радостно щелкнула и явила ее подругу, оглушенную, с ровным бурячным румянцем на щеках.

— Слава богу, это ты! — обрадовалась она. — Где? Где наш дом?

— Я его потеряла… Пока искала тебя.

Но Даша не дала ей объяснить.

— Тогда мотаем отсюда быстро. Потом разберемся. Где они?

Маша метнулась к перилам и окунула взгляд в лестничный проем, способный вместить два-три лифта — Дашиным преследователям таки удалось уломать сомневающуюся дверь внизу, и сейчас они, похоже, обшаривали нижнюю квартиру.

— Быстро, — схватила она за руку Дашу.

Они помчались вниз, перепрыгивая через ступеньки.

И хотя Маша так и не успела уразуметь, от кого, собственно, они убегают, она старалась не отставать от Даши, завернутой — «Боже, да что же с ней произошло?!» — в украинский флаг.

— Только бы мопед не забрали! — страстно простонала Чуб. — О-ой, ты!!!

Уже у самого выхода не привыкшая к столь буйному времяпровождению Ковалева незадачливо подвернула ногу и упала на одно колено, ударившись о мраморный порог.

Дверь перекрыл высокий звенящий силуэт.

Даша приглушенно вскрикнула и отскочила.

Но силуэт ринулся не к ней, а к Маше, заботливо подбирая ее с пола.

— Куда ты делась? — беспокойно спросил он влюбленным голосом Мира, перекрикивая звонок мобильного, разрывающий его карман. — В подъезде тебя не было… Ты что, зашла в другую квартиру? Вставай, котик, сильно ушиблась? — Его рука больно врезалась ей в локоть головкой ключа.

Но Даша лишь нетерпеливо дернула плечом, отстраняя его заботу.

Она по-прежнему стояла на коленях, склонившись над мраморным порогом, как будто ей пришла неожиданная мысль помолиться об их спасении именно здесь и сейчас.

— Salve! — взвизгнула она, вглядываясь в грязный мрамор. — Я поняла! Бежим! Скорее бежим наверх. Впрочем, можно уже не бежать… Теперь они нас не догонят. Быстро загоняй мопед в дом!

— Че? — не въехала Чуб.

— А откуда тут взялись велосипеды? — озадачился Красавицкий. — Их здесь не было.

* * *

— Что это было? — заорала Даша Чуб, когда Маша, забрав у Мира ключ, распахнула дверь и перед ними предстала их гулящая квартира.

Мир, сей метаморфозы не заметивший, сгрузил с себя два обернутых бумагой велосипеда, серьезно изучил экран заглохнувшего мобильного и, неприязненно взглянув на полуголую Чуб, молча пошел перезванивать на кухню.

— А ты знаешь, кто за тобой гнался?

— ГАИ. Я правила нарушила!

— Нет, милиция! Катя звонила. Она узнала: таксист, который отвозил нас в музей, сдал наш адрес. Здесь сидела засада! Я даже не знаю, как проскочила, наверно, они приехали на минуту позже…

— Так нужно бежать!

— Не нужно! — Маша ринулась к дамскому бюро и, переворошив бумаги, торжественно вручила Даше вчерашний сто раз забытый всеми пригласительный: — Лучше прочти последнюю строчку!

— «Ваш К. Д.», — буркнула та. — Ну и кто такой К. Д.?

— Нет, не подпись, а последнюю строчку: «…если будете вежливы с Ним»! — Она со значением подняла указательный палец.

— Ну что ты тянешь? — окрысилась Чуб. — Трудно объяснить! Времени в обрез!

— С ним — значит с домом! — торжественно огласила потрясающий вывод Маша. — С нашим домом! Мы не могли попасть в свою квартиру, потому что забыли поздороваться с ним!

— А сейчас поздоровались? — недоуменно уточнила Даша.

— Ну да! Я же прочла вслух «Salve». Салве — по-латыни «здравствуй».

— Ты уже говорила…

— А ты тогда сказала: «И вам привет». Ты поздоровалась с ним, и он нас впустил! А потом, когда я возвращалась с велосипедом, я точно помню, что поставила его на пороге, чтобы передохнуть, и снова произнесла «Salve», чисто машинально. Просто глаз цепляется за иностранное слово. И Миру я его тоже показывала. Но в панике, когда тебя на карнизе увидела, я, понятно, по сторонам уже не глядела…