И явилось новое солнце - Джин Вулф Страница 74

Потом я услышал пение бегущей воды, а спустя мгновение увидел ее серебристое мерцание. Я бросился к ручью, вспоминая на бегу о своей былой хромоте и о том, как я пил из ручья в Орифии, а потом вдруг заметил рядом с собой следы смилодона; между глотками я улыбался, думая, что сейчас они бы нисколько не напугали меня.

Я поднял голову и увидел не смилодона, а миниатюрную женщину с разноцветными крыльями, которая, точно желая остудить ноги в прохладном потоке, легко шагала по омываемым водой камням чуть выше по течению.

– Цадкиэль! – воскликнул я, после чего онемел от смущения, вспомнив наконец это место.

Она помахала мне рукой и улыбнулась, потом неожиданно вспорхнула от воды и полетела, а радужные крылья ее затрепетали, точно лоскутки цветастой ткани.

Я встал на колени.

Продолжая улыбаться, она опустилась на берег рядом со мной.

– Похоже, ты раньше не видел, как я летаю.

– Видел однажды – вернее, твое изображение, – ты зависла, раскинув огромные крылья, в межзвездной пустоте.

– Да, там я могу летать благодаря отсутствию притяжения. Здесь же мне приходится значительно уменьшаться. Ты знаешь, что такое гравитационное поле?

Она обвела луг рукой не длиннее моей ладони, и я ответил:

– Я вижу это поле, могучий иерограммат.

Она рассмеялась музыкальным смехом, похожим на перезвон маленьких колокольчиков.

– Мы ведь встречались?

– Могучий иерограммат, я – нижайший из твоих рабов.

– Тебе, должно быть, неудобно стоять на коленях; и, вероятно, ты встречал другую меня с тех пор, как я отделилась от нее. Садись и расскажи мне об этом.

Так я и сделал. Легко и приятно было мне сидеть на берегу ручья, время от времени освежая натруженное горло его холодной чистой водой, и пересказывать Цадкиэль, как я впервые увидел ее меж страниц книги Отца Инира, как гонялся за ней на борту ее собственного корабля, как она обернулась мужчиной по прозвищу Зак и как ухаживала за мной, когда я получил ранение. Но тебе, мой читатель (если только ты и вправду существуешь), уже известны все эти факты, ибо я записал их выше, не пропустив ничего или самую малость.

Здесь, у ручья, занимая Цадкиэль своей историей, я бы постарался быть по возможности кратким, если б не моя слушательница, которая заставляла меня вдаваться в различные подробности и совершать всевозможные отступления, пока я не рассказал ей о маленьком ангеле, повстречавшемся с Гавриилом (случай, вычитанный мною в коричневой книге), и о детских годах, проведенных в Цитадели, на вилле моего отца и в селении под названием Фамулорум возле Обители Абсолюта.

Наконец, когда я, наверное, в тысячный раз остановился перевести дух, Цадкиэль произнесла:

– Неудивительно, что я приняла тебя: во всей твоей истории нет ни слова лжи.

– Я часто лгал по необходимости и даже тогда, когда никакой нужды в этом не было. – Она усмехнулась, но ничего не ответила. Я добавил: – И солгал бы тебе, могучий иерограммат, если бы считал, что моя ложь спасет Урс.

– Ты уже спас его; ты начал еще на борту моего корабля, а закончил в нашей сфере, на поверхности и внутри мира, который ты также «зовешь Йесодом. Наверное, Агилюсу, Тифону и многим другим сражавшимся с тобой казалось, что силы неравны. Если бы они были поумней, то поняли бы, что борьба уже завершена, в ином месте и в иное время; но если бы они были умней, они бы признали в тебе нашего слугу и вовсе не стали бы бороться против тебя.

– Значит, я не могу потерпеть поражение?

– Скажи лучше – не потерпел поражение. Ты мог проиграть на корабле и потом; но ты не мог умереть до испытания, как не можешь и сейчас, до завершения своего дела. В противном случае ты умер бы от побоев, от прямого попадания из того орудия в башне, да мало ли от чего еще. Но скоро твое дело будет завершено. Сила твоя, как ты знаешь, исходит от твоей же звезды. Когда она войдет в ваше Старое Солнце и вызовет рождение нового…

– Я слишком часто хвастался, что не боюсь смерти, чтобы теперь дрожать при мысли об этом, – сказал я.

– Что ж, хорошо, – кивнула она. – Брия – не вечный дом.

– Но это место – Брия или часть ее. Вернее, проход в твоем корабле, тот, который ты показала мне, когда вела меня в отдельную каюту.

– Если так, значит, когда ты встретился со мной на нашем корабле, вы были недалеки от Йесода. Это Ручей Мадрегот, и он течет из Йесода в Брию.

– Из одной вселенной в другую? – переспросил я. – Разве такое возможно?

– А разве может быть иначе? Энергия всегда стремится к низшему состоянию; проще говоря, Предвечный жонглирует вселенными.

– Но ведь это всего лишь речушка, – настаивал я, – такая же, как все реки Урса!

Цадкиэль кивнула:

– Они тоже представляют собой энергию, стремящуюся к низшему состоянию, а что ты видишь, зависит от того, чем ты смотришь. Если бы у тебя были другие глаза или иной разум, ты бы видел все иначе.

Я поразмыслил над этим некоторое время и наконец спросил:

– А как я бы видел тебя, Цадкиэль?

Она сидела рядом со мной на берегу ручья; теперь она улеглась на траву, подперев руками подбородок, и ее яркие крылья поднимались из-за головы, словно два веера, расписанные узорами в виде глаз.

– Ты назвал эти поля гравитационными, и они, помимо всего прочего, действительно являются таковыми. Ты знаешь поля Урса, Северьян?

– Я никогда не ходил за плугом, но знаю их так, как может знать горожанин.

– Именно. И что можно найти по краям ваших полей?

– Частоколы из жердей или живые изгороди, чтобы не пускать скотину. В горах – стенки из сложенных валунов, отваживающих ланей.

– И все?

– Больше ничего в голову не приходит, – признался я. – Хотя, вероятно, я смотрел на наши поля не тем, чем надо.

– Ты смотришь именно тем, чем нужно для тебя, поскольку благодаря этим органам сформировалась твоя личность. Вот еще один закон. Ну, так как – больше ничего?

Я вспомнил шпалеры и воробьиное гнездо, которое как-то видел в одной из них.

– Еще – сорняки и всякий самосев.

– Здесь то же самое. Я как раз такой самосев, Северьян. Ты, может быть, думаешь, что я посажена тут в помощь тебе. Я хотела бы, чтобы это было так, и потому помогу тебе, если смогу; но я – лишь собственная часть, давным-давно отторгнутая, задолго до того, как ты впервые встретил меня. Может быть, когда-нибудь великанша, которую ты зовешь Цадкиэль, – хотя это и мое имя, – захочет, чтобы я снова стала с ней одним целым. До тех пор я останусь здесь, между притяжениями Йесода и Брии… Отвечая на твой вопрос – если бы ты смотрел чем-нибудь иным, то мог бы увидеть меня, как видит меня она; тогда ты смог бы объяснить мне, за что меня изгнали. Но пока ты не видишь подобные вещи, я знаю не больше твоего. Не хочешь ли теперь вернуться в свой мир Урса?