Люди и призраки - Оксана Панкеева Страница 73

– Минутку, пропустите, – донеслось из-за двери, и дурдом в помещении сразу же прекратился.

Все затихли, когда в гостиную шагнул лично господин Флавиус, изрядно взволнованный и слегка настороженный. Окинув взором комнату и, видимо, убедившись, что никто из охраняемых не пострадал, он мгновенно успокоился и со своей обычной неторопливостью произнес:

– Господин Жак, я бы вам не рекомендовал сюда вхо…

– Поздно, господин Флавиус! – проворчал Элмар, подхватывая на руки королевского шута, который на середине фразы как раз вошел и увидел стену у камина. – Нельзя было просто сказать «не входи»? Потому вы и опаздываете везде. А если бы это был не я? Если бы к Жаку пришел Мафей? Или, что тоже вполне возможно, его величество?

Глава департамента слегка изменился в лице и опустил глаза.

– Уверяю вас, ваше высочество, причины столь непростительного провала будут расследованы с максимальной тщательностью и виновные понесут адекватное наказание. Я займусь этим лично.

– Наказанием или расследованием? – поинтересовался его высочество, передавая Жака сотрудникам.

– И тем и другим, – заверил его Флавиус, не моргнув глазом. Затем еще раз обвел взглядом комнату, откровенно полюбовался живописным барельефом у камина, одобрительно качнул головой и поинтересовался: – Это работа господина Жака?

– Это работа госпожи Ольги, – отозвалась Тереза, не поднимая головы. – За мистиком послали или нет?

Флавиус повел глазами в сторону сотрудников, и сразу трое хором отрапортовали, не дожидаясь вопроса:

– Так точно, господин начальник, уже побежали. Сейчас доставят.

Глава департамента коротко кивнул и продолжил осмотр места преступления. Полюбовался на остальных потерпевших, похвалил «работу» его высочества и профессиональный выстрел господина Кантора, затем с интересом поглядел на самого стрелка и позволил себе заметить, что причиной столь тяжелого состояния упомянутого господина вряд ли может являться пустяковое ранение мягких тканей. Так что, обращаясь к своему многолетнему опыту, он все же взял бы на себя смелость порекомендовать госпоже Терезе раздеть пациента и осмотреть… э-э… в первую очередь спину. А госпоже Ольге он бы настоятельно советовал напротив, не смотреть на вышеупомянутую процедуру, а удалиться из комнаты… к примеру, на кухню, помочь привести в чувство господина Жака. После чего, не давая Ольге и слова вставить, сообщил, в очередной раз залюбовавшись черной кляксой на стенке, что этот шедевр ни в коем случае нельзя соскребать, пока на него не посмотрит его величество. Он просто уверен, что королю понравится и что его величество очень огорчится, если его лишат возможности увидеть столь уникальное творение рук человеческих. Ведь, если он правильно понял, эта прелесть сделана абсолютно без магии?

В общем, Ольга так и не успела высказать какой-либо протест. И увидеть, что же там все-таки с Диего, тоже не смогла. Подошел Элмар, загородив своей необъятной спиной место действия, и как-то очень ласково и душевно попросил ее пойти все-таки на кухню и немного утешить беднягу Жака. И не смотреть на Кантора, как и советовал господин Флавиус. Он ни в коем случае не сомневается, что Ольгу не испугать подобным зрелищем, но, когда речь идет о близком человеке… все воспринимается совершенно иначе.

Уже выходя, Ольга услышала, как Тереза самым непрофессиональным образом ахнула:

– Ай-я-яй! Бедненький… – и добавила с несвойственной ей и полностью противоречащей принципам христианства ненавистью: – Я же говорила – фашисты!

– Перестань трястись, – хмуро бросил Доктор куда-то в пространство. Не будешь же каждый раз соваться в карман, даже если там сидит собеседник. – Лишняя вибрация мне только мешает.

– Извините, – виновато пискнули из кармана. – Я не нарочно… это само получается.

– Что, страшно? Или холодно?

– Нет, не холодно, просто как-то… нехорошо.

– Терпи. Не будешь в другой раз лезть куда не следует. Ты попал в очень неблагоприятное для тебя место, поэтому тебе здесь плохо. Но это несмертельно и для здоровья практически неопасно, так что успокойся и перестань дрожать. Ничего с тобой не случится. Разве что простудишься немного.

– Кто это? – перебил его Кантор, который услышал посторонний звук и вскинул глаза, стараясь при этом не дергать головой и вообще не шевелиться.

Кто-то спускался по склону, быстро и уверенно скользя, словно на коньках.

– Где? – Доктор обернулся и весело хмыкнул: – А, это Татьяна. Наверное, настало утро, а я не проснулся. Мои домашние попытались меня разбудить, а поскольку я слишком далеко, у них ничего не вышло, вот и послали Татьяну узнать, не стряслось ли чего. Сейчас получу по первое число. Она не любит, когда ее неожиданно выдергивают из дому и куда-то отправляют. Зато наконец избавимся от лишней цыплячьей вибрации.

– Это ваша наставница? – уточнил Мафей, услышав о предстоящем почтенному мэтру нагоняе и тут же проникаясь к нему некой ученической солидарностью.

– Наставница? – Доктор звонко, по-мальчишески рассмеялся, покрепче перехватил запястье Кантора и ободряюще кивнул: – Держись, уже недолго. Сейчас я сдам ей твоего пушистого приятеля, она его вынесет, а тот позовет кого-нибудь на помощь, и все будет лучше, чем в кино.

– А как она наверх заберется? – подозрительно поинтересовался Кантор, наблюдая, как петляющая по склону фигурка постепенно превращается в статную, полногрудую даму средних лет с длинной русой косой толщиной в руку. Она была действительно на коньках.

– Легко и быстро, – утешил его мальчишка. – Татьяна чемпион Европы по горным конькам.

Этот странный титул ничего не говорил Кантору, но от дальнейших вопросов он воздержался, экономя силы и молча наблюдая за тем, что будет дальше.

– Я так и знала! – возмущенно воскликнула дама, приблизившись на расстояние, с которого ее можно было разглядеть получше. Кантор мимоходом подумал, что все мужское население Поморья дружно лишилось бы чувств от восторга, узрев такую даму где-нибудь на публичном катке. Во-первых, из-за внешности, полностью отвечающей поморскому идеалу красоты, а во-вторых, из-за коньков. Знатоки и ценители этого вида развлечения, бедные поморцы просто сдохли бы от зависти. Таких коньков Кантор отродясь не видел, хотя прожил в Поморье целых две зимы и даже сам научился кататься на этих неустойчивых железяках. Но коньки мэтрессы Татьяны вряд ли можно было назвать «неустойчивыми железяками». Во-первых, они имели три пары полозьев – одно ровное, другое с зубчиками, третье с зазубринами спереди назад. Высота полозьев постоянно менялась, как по волшебству – в зависимости от того, нужно ли хозяйке разгоняться, тормозить или просто держаться на склоне. Во-вторых, на этих конструкциях имелась еще куча всяческих приспособлений, в которых и великий алхимик Амарго, пожалуй, не разобрался бы. И в-третьих, они были нежелезные. Уж неизвестно, из какого металла они были сделаны, но уж точно не из железа. Железо так не сверкает, как его ни полируй, да и цвет у него другой.