Десятая жизнь - Ирина Матлак Страница 73

Я стояла ни жива ни мертва и даже не замечала, что по щекам текут горячие слезы. Лафотьер говорил лаконично и сухо, но предстающие перед моим мысленным взором картины были до того яркими, что казалось, будто я перенеслась на пятьсот лет назад. И сейчас в моих глазах отражается не закат, а пламя высоких костров, где кричат, умирая, родственные мне существа…

— Главнокомандующий маг остался жив, хотя и сильно пострадал, — продолжил Лафотьер. — Его вместе с другими потерпевшими отвезли в город, а когда он вернулся, здесь уже цвели маки. Алые, как пролитая им кровь.

Я буквально оцепенела. Чувство, охватившее меня в первые минуты пребывания здесь, усилилось, и теперь стало понятно, чем оно вызвано.

Обойдя Лафотьера, я прошла еще немного вперед и остановилась, слушая ветер, шум прибоя и приглушенный шелест маков, в котором мне чудился сдавленный шепот. И множество далеких голосов — надрывных, полных боли, ярости и отчаяния. В какой-то момент шепот перешел на крик, и я рухнула на колени, закрывая уши руками.

Треск горящих поленьев…

Ужас…

Срывающиеся с губ проклятия…

И душевная боль, которая гораздо сильнее физической. Понимание, что рабские ошейники, смерть в огне и сложные магические заклятия не позволят возродиться. Что это место — последнее пристанище, а извечный дом так и останется стоять разоренным, оскверненным, затерянным в водах соленого моря…

— Маргарита, — неожиданно прозвучало позади меня. — Рита…

Маг осторожно обнял меня, привлекая к себе.

— Я слышу их, — прошептала задыхаясь. — Слышу… Уведи меня отсюда! Уведи, пожалуйста!

До экипажа Лафотьер донес меня на руках. Просто с легкостью подхватил и быстро покинул маковое поле, исполнив тем самым мою просьбу.

— У ликоев есть все основания ненавидеть магов, особенно темных, — произнес он, остановившись у экипажа. — Это часть твоей истории. Твое наследие. Я подумал, ты захочешь об этом узнать.

Посмотрев в черные глаза, я замерла, невольно впившись ногтями в его шею. В какой-то моей части кипела лютая ненависть, вызванная отголосками страданий, — жгучая, всепоглощающая, безмерная. Просто потому, что он — темный маг. Но другая моя половина понимала, что он не жил в то время, не убивал тех ликоев… хотя я и не была уверена, что он не делал этого после.

Но все же, несмотря ни на что, я была ему благодарна за его рассказ. Хотя и не понимала почему.

— Зачем? — озвучила свое сомнение. — Зачем ты дал мне лишний повод себя ненавидеть?

Он как-то странно на меня посмотрел и через несколько мгновений ответил:

— Если все получится, на острове воспоминания к тебе вернутся. Для тебя будет лучше, если к тому моменту ты уже будешь хотя бы что-то знать.

Это он что… обо мне заботится?

Я прекрасно понимала, что разом вспомнить все свои прошлые жизни будет не просто тяжело — мучительно тяжело. И в Морегорье я вернусь совсем другой, не такой, как сейчас. Это откровенно пугало.

— Спасибо, — не глядя на Лафотьера, негромко поблагодарила я.

Посадив меня в экипаж, он забрался в него сам, дал знак кучеру, и мы продолжили путь, оставляя прекрасное и одновременно ужасное маковое поле позади. А алое небо постепенно тускнело, превращаясь в спокойно-синее, предвещающее скорое наступление ночи.

На постоялом дворе, куда мы приехали, обнаружилась всего одна свободная комната, но она как нельзя лучше нам подошла. В ней имелись две односпальные кровати, запирающаяся изнутри дверь и даже чугунная, огороженная ширмой ванна. То обстоятельство, что мне не придется спать в одиночестве, несказанно порадовало.

Ужин нам принесли прямо в комнату. И пока Лафотьер, поставив магическую защиту на дверь и окно, принимал ванну, я уминала жареные куриные крылышки с картофельными дольками и теплым салатом из печеных овощей. Как это обычно бывало, вкусная еда подняла мне настроение и заставила на время забыть обо всем плохом.

Я как раз приступала к десерту в виде брусничного пирога, когда показавшийся из-за ширмы Лафотьер заставил меня подавиться. Нет, полотенце-то он вокруг бедер обернул, но вид все равно имел… провокационно-привлекательный. Обычно не страдающая комплексами, я даже на мгновение неловко себя почувствовала.

Это же надо было природе так расщедриться на одного конкретного мага! Ну ни одного изъяна у него нет!

Заметив мое повышенное внимание, Лафотьер выразительно приподнял бровь, и я тут же отвела взгляд от прекрасного подтянутого тела, по которому стекали капли воды. Вонзила зубы в пирог, насладилась маслянистостью теста с кислинкой начинки и отхлебнула травяного чаю. Когда снова посмотрела на мага, на том уже вместо полотенца красовались свободные черные штаны.

Еще бы рубашку надел — вообще было бы отлично…

От ванны я отказалась, предпочтя легкое умывание. Залезать в воду не испытывала ни малейшего желания, особенно с учетом того, сколько постояльцев пользовались ею до этого. Переодевшись, я нырнула в постель, оказавшуюся на диво мягкой, и с довольным стоном в ней растянулась. Лафотьер в это время заканчивал ужин. Я помнила о его способности довольствоваться всего парой часов сна, поэтому предположила, что спать он ляжет еще не скоро.

В комнате уютно горела пара настенных светильников, в моем распоряжении имелась теплая постелька, желудок был полон, и жизнь в целом казалась не такой уж плохой штукой. А когда я внезапно заметила, что вместо чая Лафотьер пьет красное вино, так и вообще — штукой просто замечательной.

— Ну нет! — возмутилась я, вынужденно поднявшись с кровати. — Ты не будешь пьянствовать в одиночку!

Стащив с постели одеяло, закуталась в него и босыми ногами прошлепала до ужинающего мага. Единственный стол был очень низким, стоял у второй кровати, на которой сидел Лафотьер, поэтому недолго думая я уселась прямо на пол. Вина нам принесли целую бутылку, а вот бокал был всего один.

— Что за дискриминация? — фыркнула я, отметив этот прискорбный факт.

— Ты когда напиваешься, становишься буйной, — поделился неожиданной информацией Лафотьер. — В Морегорье до сих пор вспоминают, как ты в нетрезвом состоянии целую таверну разнесла.

— В самом деле? — полюбопытствовала я, припомнив, что, кажется, в составленном на меня досье нечто подобное действительно читала. — Даже если так — не важно. Это у Акиры крышу сносило, а Маргарита, чтоб ты знал, пить умеет еще как! Да я на всех студенческих тусах главной заводилой была!

Не дожидаясь особого приглашения или возражения, я взяла бутылку и сделала несколько больших глотков.

Вино оказалось очень вкусным, терпким, с легким ягодным привкусом. Таким при всем желании до беспамятства не напьешься! И да, такое нужно пить из красивых бокалов, смакуя каждый глоток, наслаждаясь приятным вечером. Но поскольку в моем распоряжении бокала не было, пришлось забыть об эстетских заморочках.