Пророчество: Дитя Земли - Элизабет Хэйдон Страница 72

Защитные сооружения в глаза не бросались, однако Рапсодия заметила замаскированные посты, расставленные таким образом, чтобы встретить непрошеных гостей перекрестным огнем из луков. А кроме того, они порой натыкались на ямы и канавы, предназначенные для того, чтобы разорвать строй наступающего врага.

Впрочем, лирины не отказались и от стандартных, принятых у людей защитных сооружений. На холмах имелись сторожевые посты, а между ними располагались огороженные бастионы и рвы, затрудняющие передвижение противника. На дне рвов торчали заостренные колья, падение на них не сулило захватчикам ничего хорошего. Тут и там через рвы были перекинуты мосты, которые легко разрушались с бастионов. Рапсодии стало интересно, что сказали бы об этой системе Акмед и Грунтор, и решила обязательно поделиться с ними своими наблюдениями — может быть, их можно будет использовать в Илорке.

Но самое сильное впечатление на Рапсодию произвела кипучая жизнь Тириана. Лирины, не слишком жаловавшие чужаков, в пределах городских стен вели себя доброжелательно и дружелюбно, и Рапсодия вдруг обнаружила, что весело смеется и разговаривает с людьми, с которыми ее познакомили несколько минут назад. Всюду, куда они приходили с Элендрой, ее встречали тепло и сердечно, и она чувствовала, что успокаивается.

Они перекусили в кафе приправленной специями олениной, оливками и потрясающе вкусными орешками. По улицам с радостными воплями носились ребятишки, порой останавливались на мгновение, чтобы поглазеть на нее, дотронуться рукой или бросить на колени цветок.

Когда Рапсодия смотрела на жителей Тириана с их миндалевидными глазами и необычной внешностью, ее сердце наполнялось тихой радостью, причин которой она и сама не понимала.

«Наверное, это имела в виду Элинсинос, когда говорила про намерьенов, — подумала она, заметив, что улыбка практически не сходит с ее лица во время их прогулки по городу. — Теперь я понимаю, как можно считать народ сокровищем, которое необходимо беречь».

Она улыбнулась двум девчонкам, остановившимся около их столика.

— Если ты поела, я покажу тебе замок, — предложила Элендра.

Поискав что-то в карманах, она протянула девчонкам раскрытые ладони и кивнула. Обе метнулись к ней, но она быстро сжала пальцы в кулаки. Однако дети оказались проворнее и с радостным визгом засунули в рот по красной ягоде киран. Рапсодия расхохоталась и захлопала в ладоши, малышкам удалось одержать верх над знаменитой воительницей.

— Да, было очень вкусно. — Она поднялась и сложила салфетку, помахав рукой детям, которые, весело смеясь, убежали по своим делам. — Ведите, Элендра. Я готова идти за вами куда угодно.

— Здесь находится двор и трон Томингоролло, — сказала Элендра, открывая тяжелые дубовые двери.

За ними располагалась огромная мраморная ротонда с высоким куполом, который поддерживали колонны, стоявшие в десяти футах от стен. Сквозь отверстие в самом центре купола виднелось голубое небо и лился солнечный свет.

В дальнем конце ротонды стоял массивный трон, вырезанный из черного каштанового дерева, неожиданно простой и практически ничем не украшенный. Два очага, значительно превосходящие размерами весь дом Элендры, темные и холодные, располагались по обе стороны от трона.

Вдоль стен шла деревянная скамья, опоясывавшая по кругу все помещение, только кое-где в ней виднелись от крытые пространства. В центре зала на серебряной под ставке, не вяжущейся с суровой обстановкой, стоял небольшой стеклянный ящичек. Под потолком по всему периметру тянулся балкон. Единственным украшением тронного зала были решетки в форме звезды, являвшиеся частью пола. Воздух здесь оказался на удивление чистым и прохладным.

— Здесь будет сидеть король, если он у нас появится, здесь был заключен и разорван первый союз в Новой Земле. Иди сюда. — Элендра направилась в центр зала и остановилась около стеклянного ящика.

— Корона Лиринского королевства, — сказала Элендра.

— Какая красивая! — Рапсодия не могла отвести глаз от диадемы, лежавшей под стеклом.

Она была сделана из бесчисленного множества крошечных алмазов, вырезанных в форме звездочек. Восемь больших звезд украшали главное кольцо короны и сверкали в лучах солнечного света, льющегося в зал сквозь отверстие в куполе. Рапсодии еще не приходилось видеть ничего подобного.

— Осколки, из которых сделана корона, когда-то были Алмазом Непорочности, камнем размером с кулак взрослого мужчины, в котором сиял свет звезд. Мы привезли его из нашего мира и передали в знак дружбы лиринам Горллевиноло, первым их местным жителям, встреченным нами здесь, если не считать Пророков. Они были предками нынешних жителей Тириана и вместе с некоторыми представителями нашего народа, прибывшими с Острова, построили город, вот почему центральный холм назван в их честь.

— Томингоролло: башня горллевинолов, народа запада, — проговорила Рапсодия.

— Верно. За прошедшие годы имя изменилось, но го род и его жители остались прежними.

— А что произошло с алмазом? Вы сказали, что это лишь его осколки. Они его разбили?

— Нет. Его разбила Энвин.

— Я не понимаю. Зачем?

— Никто не знает. Лирины, жившие здесь, были нашими друзьями и союзниками. Они остались рядом, когда все от нас отвернулись, и поддерживали Энвин во время войны даже тогда, когда собственный народ ее покинул. Союз между лиринами и Энвин был древнее и имел значительно более глубокие корни, чем соглашение между Энвин и намерьенами, выбравшими ее своей королевой.

Лирины считали Алмаз Непорочности символом их союза. Тогда ее поступки казались бессмысленными. Только много лет спустя я начала понимать, что ею двигало. Впрочем, мне следовало догадаться раньше. — Элендра провела пальцем по тонкому слою пыли, скопившейся на поверхности стекла.

— Все случилось непосредственно перед ее встречей с Гвиллиамом, до которой он не дожил. Она пришла в тронный зал и приблизилась к подставке, на которой стоял камень. Подняв руки, Энвин призвала с неба звездный огонь и произнесла могущественное заклинание, и камень разлетелся на тысячи осколков, лишившись навсегда своего волшебного света. Затем, не сказав ни слова, Энвин покинула зал.

А сделала она это потому, что лирины и некоторые из самых верных приверженцев отказались признать ее единственной правительницей Намерьенского королевства после смерти Гвиллиама. Она уничтожила дар, который Первый флот намерьенов преподнес лиринам, символ мира и традиций старого мира.

Лирины посчитали, что своим поступком она разорвала договор и совершила страшное предательство, но с точки зрения ее собственного народа это был еще один безобразный поступок в ряду ему подобных. Энвин вернулась к Дереву и обнаружила, что от нее отвернулись все, в том числе и лирины. И тогда она ушла, впрочем добившись того, к чему стремилась, — она уничтожила Гвиллиама, — но ей пришлось заплатить за победу высокую цену. Энвин не получила главного приза, о котором мечтала. В конце концов она осталась совсем одна и проводила все свои дни, лелея ненависть и отвечая на вопросы немногочисленных пилигримов, приходивших расспросить ее о Прошлом. Иногда ее навещал сын.