Арифмоман. В небесах - Александр Рудазов Страница 72

Эйхгорн понятия не имел, из чего это сделано. Возможно, из трупов имниев. Или из их же дерьма. Но его это особо и не волновало. В качестве удобрений тоже используются довольно неаппетитные вещи – и растения перерабатывают их полезные вещества в свои клетки, а эти клетки потом попадают уже и в организм человека. Круговорот химических элементов, ничего особенного. Владельцы этого места просто научились сокращать путь.

Из отделения сверху выпала длинная ложка с треугольным держалом. Эйхгорн осмотрел ее, добавляя еще один факт в копилку – пришельцы сильно отличались от людей. Для пятипалой ладони примата подобная рукоятка крайне неудобна.

Утолив жажду и голод, Эйхгорн полностью погрузился в исследования. Час за часом он изучал приборы и агрегаты, внимал механическому голосу и рылся в компьютерах, ища закономерности.

Предназначения большей части приборов Эйхгорн попросту не понимал. Слишком сильно эти технологии опережают земные – сложно разобраться. Все равно что древнему римлянину… да нет, даже европейцу девятнадцатого века показать компьютерную мышь и спросить: что это? Черта с два же ответит.

Даже спустя несколько часов Эйхгорн не продвинулся дальше медицинской капсулы и синтезатора пищи. Накормив и проведя медосмотр, искусственный интеллект Авиума потерял всякий интерес к гостю. На все действия Эйхгорна он либо молчал, либо выдавал однотипные малополезные реплики.

Впрочем, Эйхгорн был почти уверен, что настоящего ИИ здесь нет. Просто обычный компьютер – мощный, высокоразвитый, со множеством функций, но не способный действовать самостоятельно. Создатели запрограммировали его реагировать на определенные ситуации так-то и так-то – он соответственно и реагирует.

Так прошли сутки. А за ними вторые. В этом подземелье Эйхгорн не мог отмерять время, так что ориентировался по личным ощущениям – как часто ему хотелось спать или есть. Питался он все той же пресной кашей с водой, спал в медицинской капсуле – та оказалась жесткой, но достаточно комфортной.

С утра до вечера и с вечера до утра Эйхгорн расшифровывал наречие пришельцев. Переключая раскладку туда-сюда и слушая одни и те же фразы на их языке и на имнийском, он постепенно начал понимать общий смысл. Пока что только устную речь, не письменность, но он запоминал все новые и новые слова.

Заняться все равно было больше нечем. Эйхгорн изучил всю доступную ему территорию, но за пределами главного зала ничего интересного не обнаружил. Нашел, правда, несколько запертых дверей… по крайней мере, он полагал, что это двери. Открыть их так и не удалось.

Так что Эйхгорн решил для начала овладеть языком и получить как можно больше информации. Благо торопиться ему некуда, а вероятность того, что именно в ближайшие дни имнии обнаружат этот «бункер», крайне мала.

Несмотря на то, что здесь явно никого не было уже целые века, если не тысячелетия, все сохранилось в безупречном состоянии. Воздух чистый и свежий, пыли не больше, чем в квартире после долгого отсутствия. Кем бы ни были создатели этой техники, дело свое они знали.

Спустя несколько дней Эйхгорн уже понимал язык пришельцев на слух. Его словарь по-прежнему зиял пробелами, но он был уверен – при необходимости он сможет объясниться с кем-то из создателей Авиума.

Вербально. С текстом дело обстояло похуже. Эйхгорну словно подкинули гигантскую шараду – куда более сложную, чем все, что ему доводилось решать раньше. И хотя ключей у него хватало, расшифровка все равно продвигалась небыстро.

Эйхгорн начал с чисел, как с самого простого, но они неожиданно оказались куда более сложными, чем язык. Хозяева корабля не использовали десятеричную систему. И двоичную тоже не использовали. Они вообще не использовали никакой позиционной системы.

Вместо этого они использовали систему факторизации.

Первое, что установил Эйхгорн – общее количество цифр. Сорок две. Каждая цифра обозначает простое число. 2, 3, 5, 7, 11, 13, 17, 19 и так далее, до 181. Кроме того, есть специальные значки для ноля и единицы. Составные же числа обозначаются перемножением. 6 – это [2х3], 10 – [2х5], 15 – [3х5] и так далее. Степени обозначаются чертами. Квадрат – горизонтальная черта снизу, куб – две горизонтальных сверху и снизу, четвертая степень – горизонтальная снизу и две вертикальных по бокам, пятая степень – со всех сторон. Шестая же степень – снова умножение, пятой степени на первую. Простые числа от 191 и выше получаются прибавлением к предыдущему числу единицы.

Расшифровав эту конструкцию, Эйхгорн поразился ее громоздкости и неудобности. Скажем, число 2015 придется написать как [5х13х31]. А 2016 будет выглядеть как [2х3х7]. 2017 (простое число) – [2х3х7+1]. И так далее.

Эйхгорн-то раскладывал на делители легко, почти не задумываясь, но обычному человеку придется повозиться…

В общем-то, на Земле тоже имеются похожие системы счисления, но они используются лишь в некоторых, достаточно специфических ситуациях. А использовать нечто подобное в повседневной жизни… хотя это должно неплохо развивать математические способности. Да и вообще логическое мышление.

Возможно, в этом есть определенный смысл.

Вслед за числами Эйхгорн расшифровал и письменность. На это ушло почти три недели, но в конце концов он расколол принцип. То, что поначалу казалось ему иероглифами, оказалось все-таки алфавитом – но алфавитом очень нестандартным.

Хозяева Авиума не писали буквы в словах друг за другом, как это делают в обычной алфавитной письменности. Каждое слово в их текстах представляло собой квадрат 5х5. А в их алфавите двадцать пять букв – для каждой предназначено собственное гнездо. Если буква встречается в слове один раз – в определенном гнезде ставится точка, если дважды – кружок, трижды – кружок с точкой. Потом эти точки и кружки соединяются линиями, и так получаются слова-пиктограммы.

Для Эйхгорна осталось загадкой, как они это читали. Ужасно неудобно, должно быть. Например, слова «лодка» и «кодла» будут выглядеть совершенно одинаково – порядок букв никак не обозначается. Неужели они все это просто запоминали?

С другой стороны, у японцев письменность еще более неудобная – аж с четырьмя разными азбуками. Но справляются как-то.

В итоге Эйхгорн провел в недрах Авиума почти полтора месяца. Полтора месяца жил подземным робинзоном, копаясь в наследстве древних кого-то там. И с каждым днем узнавал о них все больше и больше.

Авиум действительно оказался космическим кораблем. В компьютере осталось нечто вроде бортового журнала – изрядная его часть вообще не открывалась для «гостевой учетной записи», а в прочтенном Эйхгорн понял от силы четверть. Но и этих крупиц хватило, чтобы собрать основные данные.

Авиум прибыл на Парифат четыре с половиной тысячи лет назад, и летело на нем два типа пассажиров. Представителей первого типа было всего три десятка – но именно они осуществляли управление. Представители второго типа были первобытными существами, в умственном развитии стоящими на уровне кроманьонцев. Судя по всему, развитые существа их куда-то переправляли – это была не то спасательная миссия, не то просто работорговля.