Побег из преисподней - Юлия Галанина Страница 72

— Легионы Проклятых. Адский герцог Сисульф, — ухмыльнулся зло подросток. — Лучший охотник преисподней. А вы, стало быть, дичь… Так где, вы говорите, идут гномы?

— Четыре перевала отсюда, — машинально ответил Альберих, вглядываясь в темные точки над горой.

— Время есть. Интересно, как быстро герцог Сисульф сообразит, что вы укрылись в развалинах? Он туповат, скажем прямо.

— Нам пора дальше, — вежливо, но твердо сказал Альберих. — Рету, Лидриэль, садитесь.

— Еще никто не уходил от адского герцога Сисульфа, — насмешливо заметил бледный подросток. И спросил негромко: — Астарот, это он помогал тебя в соляную шахту заточить?

— И он тоже, господин мой, — прогудел низкий голос, и из черного провала шагнул на террасу огромный, весь в рогах и выростах, зеленый демон Астарот.

— Мы собьем с него спесь, — пообещал мальчик в темных одеждах и обернулся: рядом с огромным зеленым демоном на террасе возник чудовищный синий демон с выпирающим, как полено, подбородком. Одно крыло у него было ангельским, объятым огнем.

Оба демона одновременно взлетели, причем Астарот напоследок обернулся и посмотрел на пегаса с беглецами, словно жалея, что нельзя биться на полный желудок.

Зеленый демон, хлопая огромными крыльями, полетел прямо навстречу Адскому герцогу Сисульфу, а синий пересек долину и спрятался, ушел в скалы, драконьими гребнями поднимавшиеся по склонам от подножия до самого верха.

Рев разъяренного Астарота гулко разнесся над горами.

Адский герцог Сисульф понял, что трепетная лань завела охотника в берлогу, прямиком к медведю в пасть.

Но он не был трусом. А тот, кто принесет Бетрезену голову мятежного демона, может просить, чего хочет. В том числе именно он может сменить Ашкаэля, возглавить восемьдесят когорт ада, защищающие столицу преисподней.

— Бей по нему, чем только можешь! — рыкнул ведьме Адский герцог Сисульф и первым, сверху, напал на зеленого демона.

Герцоги, равный с равным, схлестнулись над горами. Они бились так, как могут биться только заклятые враги, бывшие когда-то своими, в одном стане, евшие из одного котла.

Ведьма парила в воздухе, собираясь с силами. Здесь требовалась вся ее мощь, все магическое умение.

Он поднялась выше, воздела руки и начала произносить слова проклятия.

И в этот миг меч мятежного демона Утера обрушился на нее сзади. Ведьма даже не поняла, что погибла.

Какой бы неожиданной ни была помощь со стороны мятежных, возглавивших раскол бездны демонов, низенький подручный королевы Мародеров воспользовался ею без всяких колебаний.

Пегас взмыл в небо над развалинами Фогфелла, унося беглецов. Им нужно было вернуться в горы Дьявола, чтобы добраться наконец до замка королевы.

Альберих решил уйти обратно в горную страну, оставив по левую руку вершину, над которой кипел адский бой.

И нужно было сделать это как можно скорее, потому что победи герцог Сисульф — он продолжит погоню, тем более, теперь всадники на крылатом коне прекрасно видны.

Одержит демон Утер победу над Адским герцогом — еще неизвестно, не кинется ли за беглецами зеленый Астарот, чтобы на славу подкрепиться после битвы.

Лидриэль все порывалась что-то сказать, оглядывалась, но, видя напряженное лицо Рету, передумала.

Они почти облетели вершину, сражение осталось позади пегаса, впереди манили горы Дьявола.

Требовалось совсем немного времени, чтобы затеряться среди неприступных кряжей, — но молохи, Правый и Левый, с пыхтением догоняющие своего господина, увидели беглецов.

Погоня возобновилась.

Слыша позади рычание голодных молохов, пегас без понукания прибавил ходу. Альберих отчаянно думал, чем можно оборониться от этой напасти, и выходило — что нечем.

Молохи гнали добычу, как волки, один справа, другой слева. Они подбирались все ближе. Понимая друг друга без слов, Правый и Левый сговорились, что один кидается на пегаса, а второй — на его седоков. Но пегаса едят сообща, кто бы его ни завалил. Людей все равно нужно доставить Бетрезену, пусть сам разбирается.

Альберих направил пегаса вниз, в распадок между хребтов, где на уступах, поросших мхом и мелким стлаником, застыли блюдца ясных горных озер, образованных горячими родниками, пробивающимися из горной толщи.

— Мы не уйдем! — прокричал он, оборачиваясь к Лидриэль и Рету. — Как только снизимся, прыгайте и прячьтесь где придется, может, они не заметят! Молохи туповаты!

— А ты? — ужаснулась солнечная танцовщица.

— Я их уведу! Замок отсюда уже недалеко! Держите путь на северо-восток до раздвоенной вершины! Это уже наши горы!

Рету перехватил привязанный к поясу мешок с Плюшкой. Прыгать так прыгать. Лидриэль первая, а он за ней. Мох мягкий, пружинит. Только вряд ли Альберих уведет молохов — что они, дураки совсем, не сообразят, три всадника на пегасе или один.

Альберих внимательно смотрел на приближающуюся землю, тщательно выбирая, когда мальчика и девочку нужно высадить.

И поздно заметил, как скрылось солнце в густой пелене. Буря, во много крат сильнее той, что обрушилась на ночную дорогу неподалеку от Саразена, разыгралась сейчас над горами. С воем взрывались ледяные глыбы, свистели клинки острейшего льда. Застывшая вода разила лучше имперской стали.

Страстная песня гневной валькирии зазвучала над горами Дьявола, заставляя горное эхо неистово вторить.

В горах силы небесной девы удваивались. Вид же демонов преисподней привел ее в ярость, сравнимую с безумием

Ударная волна зацепила краем и крылатого коня. Так что прыгать Рету и Лидриэль не пришлось — пегас вместе с наездниками рухнул вниз, сложив крылья. Только у самой земли он сумел снова расправить их, смягчая удар, и пропахал моховую поляну, чудом не свалившись в озеро. Всадников его раскидало по мху.

А над молохами, Правым и Левым, прошитыми насквозь ледяными копьями, воздвиглось на дне долины надгробие из осколков навсегда замерзшей воды.

Крылья реяли над шлемом гневной валькирии, синие глаза смотрели сурово. Прекрасная дама Бербегуэра, сидящая позади нее, давно потеряла парик, сорванный во время бешеного полета над горами. Но бодрость духа неукротимая баронесса Монкюкская сохранила в полном объеме.

Валькирия приземлилась рядом с пегасом, подождала, пока Гальванюс спустится на мох. Холодно осмотрела взъерошенных беглецов: подростка, даже во время падения не выпустившего дерюжный мешок, девушку в тонком сияющем платье, совершенно неуместном в горах, низенького плотного человека, сидящего на земле и растерянно трогающего свежую шишку на голове. Высокого и тощего кавалера в растрепанном женском платье, переминающегося на оленьем мху ногами, обутыми лишь в белые дамские чулки.

Гневная валькирия пожала плечами, отцепила теплый плащ, которым Гальванюс так ловко ее обезоружил, и кинула на мох. Потом, не говоря ни слова, спрыгнула с коня, сняла овечью шкуру, закрывающую спину скакуна, и бросила поверх плаща. Снова оседлала своего любимца и взвилась на нем в небо, даже не посмотрев на беглецов.