Инструктор ОМСБОН - Михаил Гуткин Страница 72

– Газет у нас нет, товарищ комиссар, но мы сделаем вот как. Пусть во время обеда радисты включат приемники. Думаю, что они сумеют поймать свежие сводки новостей. Нам всем это будет интересно послушать. Идите и передайте им мой приказ.

– Спасибо, товарищ командир.

Обрадованный комиссар ушел, а я с сожалением подумала, что надо было в отправленной ранее радиограмме заказать и газеты. Нам ведь с населением работать. А наличие свежих газет всегда будет свидетельствовать в нашу пользу. Сейчас уже поздно: пока радист дойдет до места, откуда можно выходить на связь, пока там примут, пока отработают, а самолет уже к этому времени может и улететь. Ну ничего. Не последний раз связываемся с Большой землей. Если сами не догадаются, то запросим при следующей доставке. Или пусть на парашюте с прочим грузом сбросят. Газеты ударов не боятся.

Решив этот вопрос, я наконец приказала сворачивать лагерь и готовиться к перебазированию. При этом два взвода должны были обеспечить максимально возможную зачистку местности, чтобы, по крайней мере, трудно было потом определить, сколько человек здесь размещалось. Подбирались палочки, сломанные ветки, кусочки бумаги и материи и тому подобные мелочи. Ветками трепали примятую траву, немного рыхлили землю и т. п. Конечно, опытный взгляд все это сумеет разобрать, но, во-первых, на это потребуется время, и, во-вторых, нужно еще, чтобы этот опытный взгляд добрался именно сюда. Но уж если и доберется, то несколько сюрпризов мы ему подготовили, постаравшись на практике доказать справедливость поговорки «Любопытство сгубило кошку». Не будет немец слишком любопытным, и будет ему счастье. А будет всем интересоваться, ну тогда извините.

После обеда весь наш табор пришел в движение, и к темноте мы уже были на месте. Надо сказать, что место это было, мягко говоря, не очень. Сухая чуть возвышенна я небольшая поляна, ограниченная с двух сторон болотом и узкой тропой соединяющаяся с большим полем, по краям которого тоже сплошные болота. Я решила, что сразу после приема самолета нужно будет отсюда уходить, потому что при обнаружении нас очень просто можно заблокировать и уничтожить с помощью минометов. Впрочем, в будущем эту полянку, пожалуй, можно будет использовать как промежуточную базу, так как найти ее не так уж и просто, а небольшой отряд человек в пятнадцать – двадцать некоторое время здесь может размещаться с относительным комфортом. Только мы расположились, как в небе послышался гул самолета. Выделенные бойцы по команде тут же бросились зажигать костры.

Гул самолета быстро нарастал, и вот здоровенный ПС-84 приземляется почти точно около того места, где мы его ждали. Если бы не дисциплина, то все сейчас бросились бы к самолету, а так отряд стоял и ждал команды. Тем временем в самолете приоткрылась дверь, из которой показались дула двух автоматов, и какой-то голос крикнул:

– Что за люди?

Я громко крикнула в ответ:

– Отряд «Песец»!

Дула спрятались, дверь открылась полностью, и на землю опустилась небольшая лестница, по которой начали сходить люди. Всего оказалось шесть человек. Один, в летном комбинезоне, я решила, что это командир экипажа, подошел к нам и спросил:

– Где командир отряда?

Я вышла вперед и представилась:

– Лейтенант госбезопасности Северова.

– Получите пакет и распишитесь.

При тусклом свете костров я просмотрела пакет. Вроде бы все печати были на месте. Расписалась и хотела спрятать пакет в планшетку.

– Нет-нет, товарищ лейтенант. Прочтите и верните пакет мне.

Ох, как интересно. Сразу вспомнился какой-то юмористический фантастический рассказ, в котором на секретных материалах стояла надпись: «Строго секретно, перед прочтением сжечь» [31]. Хорошо еще, что тут этого не требуется. Я кивнула Ерохину, чтобы начинали разгрузку-погрузку, после чего в сопровождении летчика подошла к костру и прочитала все, что там было написано. Честно скажу, что никакого удовольствия от прочитанного я не получила. Меня оставили командиром, но прислали в помощь контрразведчика и начальника разведки. А заодно под предлогом того, что теперь у меня отряд заметно вырос по численности, добавили несколько непростых заданий. Хорошо еще, что сроки поставили разумные. В большой тоске вернула пакет летчику, запечатав на этот раз своей печатью, снова расписалась – теперь о прочтении – и подошла к вновь прибывшим, которые стали представляться:

– Лейтенант Остапенко. Назначен к вам начальником разведотдела.

– Младший лейтенант Кондрашов, военная контрразведка.

Нашего полку прибыло! Как раз то, что надо.

– Товарищи командиры, очень рада вашему прибытию, только сначала нужно побыстрее отправить самолет. А потом с вами обо всем побеседуем.

– Извините, товарищ лейтенант. – Это Кондрашов. – С самолетом нужно отправить полный список вашего отряда, а также отчет.

– Да, конечно, товарищ Кондрашов. Спасибо, что напомнили.

У меня в суматохе все вылетело из головы. Но тут я наконец пришла в себя. Вытащила из планшетки все подготовленные материалы и передала их летчику в дополнение к пакету. Минут через двадцать всех тяжелораненых и нескольких с ранениями средней тяжести кое-как втиснули в самолет, и он взлетел. Вдогонку самолету я подумала, что через пару часов раненые будут в полной безопасности, а если повезет, то через месяц-другой вернутся в строй. У всех отправленных, по словам доктора, ранения хотя и тяжелые, но в условиях стационара вполне излечимые. А мне пора возвращаться к своим делам. Но теперь у нас в отряде уже хороший командный состав. Осталось только притереться друг к другу, и можно нормально воевать. Для начала я адресовала Остапенко к Ерохину, а сама уединилась с Кондрашовым, которому изложила все мои мысли по поводу возможного наличия немецких агентов в нашем отряде. Он внимательно меня выслушал, согласился с моими оценками, после чего заявил, что теперь я могу не беспокоиться, так как у него в этих делах большой опыт и всех шпионов он в короткое время выявит. Меня несколько повеселил его самоуверенный и немного снисходительный тон, но я не стала ему говорить, что кое-какой опыт в этом деле есть и у меня и что на моем счету есть выявленные шпионы. Пусть работает самостоятельно без оглядки на меня. А потребуется, так я всегда помогу.

Вдвоем с Кондрашовым мы нашли Ерохина с Остапенко. Надо отдать им должное – вместо обсуждений они занимались самым важным в данный момент делом – контролировали разборку привезенного самолетом багажа. Насколько я поняла из восторженных возгласов Ерохина, теперь вопросы с продовольствием и с медикаментами в значительной степени решены. Нет, вполне понятно, что есть хочется всегда, но теперь в процессе движения к будущей зоне действий нашего отряда проблем с едой не будет. А Остапенко добавил, что взрывчатки нам тоже должно хватить на достаточно длительный период времени, если расходовать ее будем с толком. С оружием и боеприпасами у нас и так все было в порядке, так что живем! Тут еще к нам посунулся Гольдин и счастливым голосом доложил, что в одном из тюков есть пачки свежих номеров газет «Правда» и «Известия», а также стопка книжечек с названием «Спутник партизана». Молодец товарищ Судоплатов! Все помнит, в отличие от одного из своих инструкторов. Мелькнула мысль, что до сих пор мне везло с начальниками, так как они, кроме всего прочего, исправляли мои огрехи. Вот только теперь я нахожусь в такой ситуации, когда некоторые огрехи исправлять будет некому и некогда. Придется просчитывать варианты с двойной или даже тройной страховкой. Хорошо еще, что теперь есть еще два командира из НКВД. Правда, не совсем ясно, почему для разведки прислали целого лейтенанта. Если бы его назначили командиром вместо меня – это было бы понятно, но тут наоборот. Он оказался у меня в подчинении. Что-то тут нечисто. Надо будет попозже с ним переговорить.