Одержимый магией - Роджер Желязны Страница 72

Другой голос подхватил слова. Поль завороженно следил засказочными перемещениями и превращениями объекта. Горная глыба, служившаяоснованием, тоже меняла свой облик. В ней отчетливо вырисовывались трисгорбленные фигуры. В центре одиноко возвышался указательный палец, рядом с нимс некоторым наклоном обозначился большой палец, с другой стороны неровнымивыпуклостями примостились остальные. Конечно… это же рука. Как он раньше этогоне заметил?

Голос прозвучал совсем близко. Рука шевельнулась,разворачиваясь к нему. Палец стал медленно опускаться.

Его дыхание участилось, мозг становился все яснее по меретого, как палец отчетливей стал указывать на него. Расстояние между ним ипальцем было заполнено силовым потоком. Не подчиняясь никакой воле, его правоеплечо и рука стали зудеть, затем их охватило ощущение покалывания.

Огромный палец, способный раздавить его, приблизился —нежно, мягко — и почти неощутимо коснулся его правого плеча.

Он обессилил и чуть не упал не от силы удара, а отнахлынувших на него эмоций. Он обнаружил, что сам является источникомпроизносимых слов. Палец стал медленно возвращаться на прежнее место.

Едва он проговорил первые слова, чувство покалывания в рукесменилось тупой болью, затем онемением. Он вновь увидел очертания помещения,где они находились, рука снова обернулась сталактитом на угловатой глыбе.

Слова обошли круг, они в молчании взирали на монолит,расслабляясь и медитируя. Затем Ларик приказал им следовать за ним в расщелинув стене.

Поль едва передвигал ногами, раздавленный мертвым грузом,свисавшим с правой стороны. Неловко действуя левой рукой, он ощупал свою правуюруку, помассировал мускулы.

Верхняя часть руки распухла, стала почти необъятной, тканьрукава натянулась и больно сжимала плоть, грозя вот-вот лопнуть.

Он пробежал левой рукой к кисти правой. Казалось правой рукине будет конца. Чувствительность исчезла во всей уродливо длинной руке. Сбольшим усилием и трудом он выяснил, что может шевелить своей ручищей. Опустивглаза он с ужасом обнаружил, что его рука — внешне вполне нормальная — свисаетзначительно ниже обычного, кисть болталась где-то на уровне колена. Он ощутилбиение пульса в драконовом родимом пятне, но, казалось, оно тоже онемело. Онвспомнил слова Ларика о трансформациях, которые могут происходить этой ночью, отом, что их следует воспринимать спокойно, без лишних эмоций, и пересталобращать внимания на свою руку. Тем не менее он придирчиво оглядел остальныхучастников, отыскивая возможные уродства. Те, которых он успел увидеть, дотого, как они нырнули в тоннель, казалось не проявляли видимых метаморфоз. И,по-видимому, никто не замечал его уродства.

Они шли вперед. Дорога была довольно ровной, без изгибов иповоротов, и достаточно широкой. Ее освещал спокойный, ненавязчивый свет. Незадерживаясь, они миновали пустую комнату. Комната встретила их противнымвысоким звуком. Он отупляюще действовал на мозг и еще долго звучал в ушах.Наконец они вышли в грот.

Здесь они остановились. Грот оказался круглым помещением свыпуклым, подобно пузырю, потолком. Ларик расставил их вокруг скальногообразования, напоминающего котел. Вновь зазвучало песнопение, и Поль сноваокунулся в океаническое чувство отчуждения, как и на предыдущих станциях.Однако здесь к нему примешались нотки депрессии и печали. Ощущение покалыванияохватило его левую руку. Когда до него дошла очередь говорить и слова былипроизнесены, левая рука видоизменилась и стало походить на правую.

Он воспринял очередную метаморфозу почти без волнения, какнеобходимое условие обряда. Он решил, что и других одолевают подобные чувства.В полном унынии он последовал за всеми, но едва осознав свою угнетенность, онпочувствовал как его руки обретают былую подвижность и легкость.

Он посмотрел на остальных. Толстый узловатый канат былприкреплен к горному выступу и спускался в темную дыру. Один за одним участникихватались за канат и спускались по нему в дыру, растворяясь в темноте. Когда донего дошла очередь он с необыкновенной легкостью проделал тоже самое, благодарянебывалой силе, которую обрели его руки.

В желто-голубой пещере, где они очутились, они выстроилисьсогласно, ставшего уже знакомым, порядка вокруг большого кристалла сферическойформы, покоящегося на пьедестале. К концу процедуры, Поль почувствовал, какобжигающая боль охватила его левую руку, будто та побывала в котле с кипятком.Он не придал этому значения, даже не стал осматривать ее до тех пор, покаритуал не завершился и Ларик не повел и к новой станции сквозь расщелину встене.

Рука все еще зудела, хотя ощущение жара исчезло. Когда оноглядел ее, он увидел, что она покраснела и распухла, на коже появились пузырии струпья; ногти уплотнились и почернели, приобрели странную треугольную формуи изогнулись словно крючья. Пальцы удлинились и страшными узловатыми палкамисвесились до лодыжек. Мантия частично скрывала его уродство в длинных широкихрукавах. Однако… Он снова осмотрелся. Казалось никто из других участников незамечал его дискомфорта. Поэтому он прогнал прочь беспокойство и тревогу. Онпроследовал за всеми вдоль широкого ровного тоннеля. Его походка была слегкарасхлябанной и нескладной из-за дисбаланса тяжести рук.

Тяжелый меч свисал с цепей почти в центре следующегопомещения. Он медленно раскачивался между потолком и полом. В своем вращении они стал объектом их медитации. С произнесением слов он отклонялся в сторонуговорящего и вспыхивал красным огнем. Видения, вторгшиеся в его мозг, как и напредыдущей станции, вступили в открытую борьбу с сознанием. Ощущениеобновленной конечности возникло теперь вместе с обжигающей острой болью вправой руке. Но все это воспринялось им с мазохистским наслаждением. Он произнесслова звонким голосом и даже не посмотрел на правую руку, зная наперед, что онувидит.

По окончании сцены он повернулся и присоединился к шеренгеучастников, которые гуськом направлялись к выходу в стене и далее вниз понаклонному тоннелю. Он двигался словно во сне. Все его поступки подчинялисьнекой алогичной модели, которую он сам для себя придумал. Ощущения, преломляясьсквозь представленный им образ себя, больше не беспокоили его. Его даже незаботило, замечают ли другие уродливые метаморфозы, происходящие с ним.