Драконы Аргоната - Кристофер Раули Страница 71

Стодевятый сопровождали две роты Четвертого полка Первого легиона и две роты Пятого полка из Би. Кроме того, имелась сборная рота, набранная из жителей Пеннара и Вуска. Всего имперские силы насчитывали около тысячи пехотинцев.

Впереди пехотных колонн рыскала по тянущимся вдоль дороги влажным лесам и полям конница: семь десятков волонтеров и успевшие присоединиться к армии в последний момент две сотни бойцов из Талиона. Марнерийские всадники – младшие отпрыски родовитых семей – снарядились за свой счет и выступили в поход на собственных лошадях. Талионцами командовал капитан Калекс, к счастью, превосходно освоивший искусство маневра малыми силами. До сих пор ему удавалось переигрывать аубинасских кавалеристов, хотя они и превосходили числом его воинство.

Но и аубинасцы уже успели показать себя: видимо, их неплохо подготовили к предстоящим боевым действиям. Будучи прирожденными наездниками, они прекрасно держались в седле, а великолепное знание местности давало им неоспоримое преимущество.

Реализовать его полностью мешал раскол в стане повстанцев: всадники из верхних графств – Окси, Муисси, Бискит-Барли – желали лишь остановить вторжение в Аубинас, тогда как ополченцы из нижних графств – Белланда и Неллина – призывали к атаке на Марнери. Особенно рьяно рвались в бой неллинцы. У Красного Холма восставшие были едины, что и обеспечило им победу. Раздоры же явно не добавляли им сил. Все это имел в виду командор Урмин, возглавивший имперские войска.

Пшеничный тракт тянулся по плоской Лукульской равнине. По обе стороны до горизонта расстилались хлебные нивы, то здесь, то там перемежавшиеся темными вкраплениями лесов. Ровная, как стрела, дорога была вымощена бурым кирпичом и содержалась в идеальном порядке. В соответствии с имперскими стандартами она имела двадцать футов в ширину; через каждые двадцать ярдов располагались дренажные стоки. Даже после прошедших дождей дорожное полотно оставалось сухим. Тракт пролегал по населенной местности – через каждые несколько миль встречались деревни. Маршировавшие по дороге солдаты слышали звон храмовых колоколов, призывавших верующих к молитве. Казалось, на пороге вторжения уместнее бы был тревожный набат, но жизнь в деревнях протекала, как будто ничего не случилось, и благочестивые поселяне действительно стекались в храмы. Они чувствовали себя в безопасности, ибо знали, что находятся под защитой города Марнери и всей Империи Розы. К счастью, им было неведомо, что маршировавший по дороге небольшой отряд – это все, чем могла встретить Империя надвигающееся вторжение из Аубинаса. Знали бы – пожалуй, тоже впали в панику, подобно жителям Сескилы.

Командора Урмина тяготило бремя возложенной на него ответственности. Некогда этот офицер прекрасно проявил себя в теитольской кампании, но затем перешел на штабную работу и уже долгие годы не командовал войсками на поле боя. Когда генерал Кесептон спросил, уверен ли он, что справится с командованием, Урмин едва не ответил «нет». После чего не раз пожалел, что не сделал этого. Повстанцы превосходили численность его войска в несколько раз. Они разбили и взяли в плен генерала Кериуса. Командор Урмин молился, чтобы ему не пришлось закончить карьеру столь же плачевным образом.

Он окинул взглядом марширующую колонну. Люди ежились под дождем, конские крупы и огромные тела драконов лоснились от воды. Вновь и вновь командор просил Богиню вразумить его, научить, как сохранять войско и спасти белый город.

Драконам долгие переходы давались довольно легко. В Голубом Камне они совершили немало марш-бросков с полной выкладкой. Кузо не позволял своему подразделению расслабиться, и все виверны пребывали в полной готовности. Теперь это приносило свои плоды. Даже те, кто получил раны при Куоше, почти полностью оправились. Благодаря особенностям обмена веществ драконы исцелялись на удивление быстро – особенно при правильном питании. Даже пострадавший больше всех Базил полностью восстановил силы. Виверны вышагивали с довольным видом, и пожалуй, их заботили только мысли о предстоящем обеде. Потоки воды струились по их шкурам, но драконы ощущали лишь приятную прохладу: что-что, а влагу они любили. Даже Пурпурно-Зеленый пока ни на что не жаловался. Драконы растянулись по дороге, поблескивали металлические рукояти мечей и выпуклые бляхи в центре щитов. Рядом с ними тащились навьюченные узлами драконопасы: вид у них был далеко не столь бодрый, хотя широкополые шляпы и плащи в какой-то мере защищали от ливня.

В деревне Тривиз эскадрон сделал привал: драконам следовало подкрепиться. В дополнение к походной овсянке местные жители предложили сыр, акх, сотни головок луку и даже немного пива. Едва закончился обед, как просигналили рожки, и колонна двинулась дальше. Вскоре дорога углубилась в лес, обозначенный на карте как «Тривизская пуща». Этот участок в семь миль длиной и три шириной остался нераскорчеванным и невозделанным, поскольку почва здесь не годилась для зерновых.

Лес – идеальное место для засады. Командор Урмин прекрасно это понимал, а потому нервничал. Ему очень хотелось, чтобы марнерийские волонтеры уяснили: конный авангард нужен для того, чтобы проводить разведку местности, а не состязаться в лихости с повстанческими патрулями. Однако эти бравые молодцы отнюдь не спешили снабжать его какими бы то ни было сведениями. Что же до капитана Калекса, то Урмин не видел его целый день. Где талионцы, что с ними – было ведомо одной лишь Матери.

Обдумав ситуацию и произведя краткую разведку ближайших окрестностей, Урмин распорядился продолжать путь. Колонна углубилась в лес и продвинулась примерно на милю, когда навстречу по Пшеничному тракту примчался отряд марнерийцев. Подскакав к Урмину, кавалеристы торопливо отсалютовали и сбивчиво, наперебой доложили, что по дороге форсированным маршем приближается повстанческая армия. Расстояние между нею и марнерийцами составляет не более двух миль. Ледяным тоном Урмин осведомился, почему он получает эти сведения только сейчас, когда неприятель под самым носом, но добиться вразумительного ответа так и не смог. Он воздел глаза к небесам, а потом махнул рукой и остановил колонну.

Строй распался, драконы устроились на отдых под обступавшими дорогу развесистыми дубами. Драконопасы, не теряя времени, осмотрели их шкуры, смазав трещины и царапины. Поравнявшись с головой колонны, марнерийские волонтеры резко повернули и галопом умчались в лес. Командиры подразделений, в том числе и Кузо, собрались вокруг Урмина. Драконопасы тоже сбились кучкой. Сквозь пелену дождя они наблюдали за офицерами.

– Хоть бы дождь перестал, – сказал Ховт.

– Ишь чего захотел, – буркнул Свейн.

– Как ты думаешь, что все это значит? – спросил Ракама, кивнув в сторону офицеров.

– Откуда мне знать, обезьяна несчастная.

– Кто обезьяна? От обезьяны слышу! – оба покатились со смеху. Как-то раз, когда приятели провалили осмотр, Кузо назвал их «парой обезьян», и с тех пор оба постоянно шутили над этим.

– Ручаюсь, что впереди аубинасцы, – сказал Курф.

– Ясное дело, где же им еще быть, – фыркнул Свейн.

– Вопрос в том, что мы собираемся предпринять по этому поводу, – промолвил Мануэль.