Источник миров - Генри Каттнер Страница 71

Моя несостоявшаяся мстительница мучилась недолго. Единственное, от чего у меня мороз пробегал по коже, — от хруста ее костей, которые не могли противостоять толстым веткам. Мои охранники достойно проявили себя.

Стоявший напротив Эрту на мгновение замер. Затем он быстро повернулся ко мне, и на сей раз я знал, что он точно покончит со мной и уже ничто ему не помешает.

Но тут за меня заступилось что-то другое, уже не моя лесная охрана. Эрту еще даже не успел полностью повернуться ко мне лицом, как из-за моей спины донеслось что-то похожее на смех. По лицу Эрту пробежал страх, и он прицелился во что-то за моей спиной. В это же мгновение нечто вылетело из-за моего плеча и ударило его в грудь. Он так и не успел нажать на курок. Падал он уже мертвым, с усмешкой на губах и ненавистью в уже ослепших глазах.

Наконец я нашел в себе силы и начал подниматься. Медленно, но все-таки я встал на ноги. Прекрасное зрелище! Передо мной стояла Медея, изящная и прекрасная, в туго обтягивающем алом платье. А в изящной ручке она все еще держала маленькую черную трубку, куда-то направленную. И вот наши глаза встретились.

— Лорд Ганелон, — ласково проворковала она. — Ганелон, милый!

Она сделала какой-то незаметный жест, но ее глаза смотрели прямо в мои. Тут же появились молчаливые стражники и унесли трупы. А деревья, немного пошептавшись и пошуршав листвой, встали на свои обычные места и стихли.

— Ты же помнишь, правда? — прошептала Медея. — Ты помнишь меня, лорд Ганелон?

Ведьма Калхиса! Медея. Все было очень странно… Вся в красном стояла она, улыбаясь мне. А ее красота будила старые забытые воспоминания в моей голове. Я знал наверняка, что ни один человек, который знал когда-либо Медею, не мог ее забыть. Пока был жив, конечно.

Но ведь что-то я должен знать про нее, но что? Ведь откуда-то даже у Ганелона была настороженность по отношению к ней. Ага! Значит, я опять стал Ганелоном? Минуту назад я был самими собой, а сейчас почему-то сомневаюсь в этом. Почему?

И опять в голове закружились воспоминания. Прекрасная Медея стояла передо мной. Она улыбалась мне, а я не мог ничего вспомнить. Все, что было Ганелоном, куда-то ушло, и я стал Эдвардом Бондом. Взгляд упал на ветви леса-охранника, и меня передернуло от отвращения ко всему произошедшему здесь. Я отвернулся от Медеи, чтобы она не могла догадаться по моему лицу, что творилось в душе. Но еще страшнее было осознавать, что я могу быть исполнителем чье-то чужой злой воли. В том, что действовало тело Ганелона, я уже не сомневался. Это значит, что Эдвард Бонд вновь был на Земле, на своем старом месте. Единственное, что было общим, — это душа, память Бонда все еще находилась в моем мозгу. Памяти Ганелона же не было вовсе, за редкими моментами, когда воспоминания, которые принадлежали мне по праву — мне ли? — вытесняли Эдварда Бонда.

Меня наполняла ненависть к Ганелону. Я презирал его мысли и его самого. Очень странно, но фальшивая память оказывалась сильнее, чем память Ганелона… Эдвард Бонд оставался Эдвардом Бондом и никем иным.

Мои размышления прервал нежный голос Медеи:

— Ганелон, ты помнишь меня?

Мое лицо было смущенным, я чувствовал это, но не смог ответить ничего другого.

Во мне боролись разные мысли, но все-таки я сказал:

— Медея, я Эдвард Бонд.

Помолчав, она ответила:

— Я подожду, когда ты вернешься ко мне Ганелоном. Глупо было думать, что это может произойти сразу же. Ничего, у нас есть время. Ты поживешь в знакомой обстановке, и память Галенона снова вернется к тебе.

Она говорила, а я смотрел на ее красивый алый рот, и мне показалось, что изредка пробегающая по губам улыбка мне знакома.

— Я надеюсь, что ночь на Шабаше тоже поможет тебе. — Тут ее губы изогнулись почти угрожающе, но не стали от этого менее красивыми.

— С того Момента, как я отправилась на Землю, в Темном мире не было Шабаша, а его очень ждут. Мы не можем слишком долго заставлять ждать тех, кто ожидает свою жертву.

Она приблизила свое лицо вплотную ко мне и посмотрела прямо в глаза.

— Ганелон, ты помнишь Кэр Ллур?

Как только она произнесла эти слова, я тут же снова ощутил чувство ужаса. «Ллур — Ллур!» — отдались эхом в моей голове ее слова.

Откуда-то из глубин памяти всплыло знание о том, что это было совершенно не человеческое явление. Оно было антиподом всему человечному и не должно было бы существовать одновременно с людьми. Но почему-то я чувствовал близость к Ллуру. Я знал, что он отрицает людей, даже живя вместе с ними, но все равно чувство близости с ним не проходило.

Я вспомнил! Я все вспомнил!

— Нет, — сказал я вслух. — Ничего не помню.

Я не доверял никому, и даже себе, не мог признаться что кое-что вспомнил. Тем более незачем было показывать это кому-либо еще. Сначала я должен был выяснить все для себя, чтобы понять свое положение и степень грозящей мне опасности. Заявить о возвращении памяти никогда не поздно, важно сделать это во время.

Мысль о Ллуре подтвердила правильность моего решения. Что-то в прошлом Ганелона и Ллура было общее, существовала какая-то связь, которой боялись все окружающие. Но в то же время они постоянно пытаются заставить вновь связаться с Ллуром. Почему? Пока я это не уясню, мне не следовало становиться Ганелоном. Лучше было оставаться Эдвардом Бондом, непонятливым и простодушным.

Я наморщил лоб.

— Нет! Я ничего не помню.

— Меня ты тоже не помнишь? — нежным голосом шептала она мне и подошла ближе.

Без сомнения, она была колдунья.

Я не задумываясь обнял ее. Почему-то мне было все равно, кто я, Ганелон или Бонд, в тот момент. Но нахлынувшие ощущения скорее принадлежали Бонду, и губы, целовавшие ее, тоже были губами Бонда.

— А Медею ты помнишь?

Действительно, какая разница, Ганелон или Бонд?

Но что-то изменилось в моих ощущениях, что-то появилось незнакомое Эдварду Бонду.

Я обнимал прекрасное податливое тело, но неизвестное ранее чувство появилось во мне.

Я видел, что она сдерживает себя. Но почему?

— Прекрати, Ганелон!

Внезапно оттолкнув меня, она вырвалась. Дыхание ее было частым, глаза блестели.

— Достаточно! — прошептала она. — Ты знаешь…

— Что-то случилось, Медея?

Я увидел лишь ужас в ее глазах.

— Ты не помнишь ничего? Ты забыл, ЧТО Я ТАКОЕ?!