Звенья одной цепи - Вероника Иванова Страница 70

Мой собеседник тоже так не думал. Зато по его лицу явственно читалось, что мысли, посетившие лысую голову, звенят монетами. Теми, что можно потребовать с меня.

— Разумеется, не тайна. Более того, вам, как человеку дарственному, предъявившему неоспоримые доказательства своего положения и… Но вы, конечно, понимаете, что это займёт время?

— Понимаю.

— И мне придётся отставить в сторону многие другие занятия, в том числе те, за которых платят жалованье…?

— Скорее всего.

— И вы конечно же понимаете, что мне бы не хотелось терять даже часть моих доходов?

Не люблю долгие хождения вокруг да около. Наверное, потому, что слишком часто наблюдал их в исполнении Атьена Ирриги. Вот кто был настоящим мастером, ухитряющимся выбить из провинившегося наибольшую возможную плату, даже не произнеся ни разу слово «деньги» или что-то подобное! А этот… Так, всего лишь начинающий вымогатель. Хотя в его возрасте уже следовало бы заканчивать бурную деятельность.

— Сколько?

Служка посмотрел на меня выразительнее прежнего:

— Ну вы же понимаете…

Понимал я только одно. Что монеты из меня всё равно вытянут. И ровно в том количестве, которое угодно исполнителю моей просьбы, а не мне. Получить скидку помогло бы применение силы или иной способ пригрозить, но то, что на служку знак Смотрителя не произвёл должного впечатления, заранее делало бессмысленным любое упоминание о чинах и званиях. А пытаться брать вымогателя за грудки было опасно: вдруг у него под столом взведённый арбалет?

— Сколько?

Он помолчал, поглаживая пальцами лоснящуюся кожаную обивку столешницы.

— Через два дня. Приходите сюда же, будем говорить о цене.

Два дня? Что ж, срок вполне реальный. Даже если заниматься тщательным выведением каждой буковки в названиях товаров. И пожалуй, я могу себе позволить назначенное время ожидания. Но поскольку служка вполне способен передумать, бездельничать из этих двух дней не придётся ни одного лишнего часа.

— Я приду.

* * *

Я не старался вложить в голос даже намёк на угрозу, однако от двух коротких слов служка вздрогнул и предпочёл снова уткнуться в бумаги, а не провожать меня взглядом. Натти громко хмыкнул, но начинать разговор в стенах городской управы показалось мне не слишком разумным поступком, и пришлось молча добираться до улицы. Зато как только мы ступили на отполированные многочисленными шагами камни мостовой, я повернулся к своему помощнику и сурово спросил:

— Что на этот раз?

Рыжий растянул рот в улыбке:

— Да всё то же. Зачем людей пугаешь почём зря?

— И как же я напугал этого слизняка?

— Тебе лучше знать как. Только он, бедный, аж затрясся весь, когда ты прийти пообещал.

— Я не угрожал.

— Ему-то? Нет. Но угроза была будь здоров какая! Он и подумал, что ему предназначалась. Ну ошибся, с кем не бывает?

— Угроза?

Он почесал перебитый нос, правда, больше не ухмыляясь, а словно озаботившись происходящим.

— Ну или приказ. Строгий такой, чтобы ослушаться нельзя было.

Слова Натти, при всей их странности, почему-то не казались неуместными, будто мой помощник говорил о том, что существует на самом деле, прямо у меня под носом, а я всё никак не могу разглядеть. Но ждать, пока взор прояснится самостоятельно, времени нет, стало быть, нужно получать ответы сразу же по поступлении вопросов.

— И кому я приказывал?

— Да себе, кому ж ещё? — не беря ни мгновения на раздумье, сказал рыжий.

Себе? Но зачем? Неужели потому, что не могу действовать свободно? Или потому, что не очень-то хочу действовать?

— Ты себя словно подстегнул, вот на что это похоже, — продолжил свои рассуждения Натти.

Бож милостивый, насколько же глупо я себя веду, если простодушный деревенщина, знающий меня без году день, углядел всю мою беду сразу и целиком?

— Как будто тебе надо, чтобы задачки всё время кто-то задавал, иначе…

— Иначе?

Рыжий смешливо сощурился:

— Будешь на месте стоять и ждать.

— Чего?

— Приказа какого-нибудь. Да ты не переживай, всё наладится, только привыкнуть нужно!

А вот ободрял он вполне искренне. Даже с каким-то необъяснимым нажимом, напоминающим тот самый пресловутый «приказ», в котором я, по его словам, всё время нуждаюсь. Что ж, мой помощник быстро догадался, за какие ниточки нужно дёргать. Весь вопрос в том, оставит ли сие знание в тайне или растреплет на весь Дол, а то и дальше. И если не удержит язык за зубами, то мне нужно постараться изо всех сил и поскорее утвердить над собой власть лишь одного-единственного командира. Себя самого.

Впрочем, гораздо хуже другое. Если я нечаянно напугал служку, то никаких достоверных сведений мне не достанется. В самом лучшем случае получу отписку, а в худшем… Это ведь вольный город. И убийцы в нём наверняка вольные. Так, может, убраться прочь, пока не поздно? Или всё же проверить догадку рыжего?

— Два дня у нас есть. Будем ждать.

— Ну вот, опять себе приказываешь! — хохотнул Натти. — Дни днями, а только если ничего и не получится, как ты задумал, то небо на землю не упадёт. От одной бездоходной ярмарки Дол не обеднеет.

Знаю. Но если меня поставили на этом рубеже, я должен его удержать. Любой ценой. Иначе буду недостоин права приказывать даже самому себе. К тому же есть идея, на что потратить время вынужденного ожидания.

— Как думаешь, уже многие купцы съехались в Грент к предстоящим торгам?

— Да уж больше половины. Не все же так близко, как наши, дольинские, живут.

— И они поселились в местных гостевых домах?

— Кто побогаче, тот себе здесь свои дома давно прикупил, — заметил рыжий. — А прочие… Те да, наёмным жильём пользуются.

Вот и возможность. Осталось лишь правильно выбрать гостевой дом и прислушаться к разговорам, которые в изобилии ведутся во дворах, в коридорах и за трактирными столами: глядишь, что-то и разузнаешь.

— И где тут самые лучшие места?

— Поближе к главной площади. Только они все уж заняты давно.

Наверняка. Впрочем, попытаться всё равно нужно.

— Пойдём посмотрим. Вдруг повезёт?

Натти пожал плечами, как будто не верил в удачу вообще и в нашу общую в частности, но возражать не стал, и мы отправились обратно, туда, где гомонила толпа торгового люда. По мере приближения к площади и улица становилась шире, и прохожие стали попадаться чаще, причём явно из местных жителей, потому что мужчины были одеты соответственно погоде и даже чуть легче, чем требовалось, а женщины напомнили о столице своими юбками, на ладонь не доходящими до камней мостовой. Тем удивительнее было заметить в полусотне шагов впереди девицу, одетую примерно так же, как мои дольинские знакомицы. Разве что её кафтан был ещё длиннее, почти до середины голени, и широкий плетёный пояс обвивался не вокруг талии, а несколько ниже придавая каждому движению нешироких бёдер большую отчётливость. Весьма приятную для наблюдения, кстати. Но едва я приноровился не упускать из виду нижнюю часть незнакомки, девица, словно почувствовав мой взгляд, остановилась, обернулась и холодно поинтересовалась: