Последний рассвет - Виктор Власов Страница 70

— Почему никто не спросил меня? — вдруг подал голос Тсенг, сверкнули две маленькие злые щёлочки. — Я не для того выбрался из темницы, чтобы пропасть.

— Вижу, ты бывалый, — сказала Суа, оценивающим взглядом окинув незнакомца с ног до головы. — Тебе незачем погибать.

— Леди Коридвен, — выпалил буси, заглянувший в хижину. — С минуты на минуту начнётся атака.

— Увы, — поклонился Генбо. Глаза толстяка повлажнели, он поджал пухлые губы. — Время наше заканчивается. Никогда мы больше не увидимся.

Голос мудреца задрожал, взгляд замерцал, остановившись на Каори. Скрыв уши под тёмно-серой тёплой повязкой, она проверяла, насколько хорошо укреплены кинжалы на поясе.

Хижина опустела, дотлевали угли в ирори и Энно, толстый кот, насторожившись, наблюдал за входом.

Бледно-синее полотно неба роняло в свободный полёт жемчужные крохи снежинок. В похолодевшем вечернем воздухе закружились, засвистели белые вихри. По дороге, спускающийся с холма, медленно шёл невысокий худой старик с головой белой, точно лунь. Одетый в меховой плащ с высоким воротом, он опирался на чёрную трость и неуклюже передвигал ноги в широких штанах, туго затянутых поясом. Старик уныло глядел под ноги и что-то напевал.

— Папапароверить, кы-кыто он, оттк-уда пппришёл, — скомандовал Йитсуро, и сердце мастера забилось чаще, мысли заметались в голове, как муравьи, растревоженные прутиком лакомки-макаки. — Отттку-уда в Аццц-уми, н-ана нищего момомомо-наха не пппп-охож… ны-на м-мастера?..

Два ниндзя «Широй хасу» подбежали к старцу, остановили.

Сомнение Йитсуро — как маленькая лужица на дне колодца, но разум недвусмысленно подсказывал, что колодец-то пересох!.. Давление стиснуло виски, на лбу проступила испарина.

— Эээ-верни-итесь! — запоздало крикнул он, но свист метели поглотил звук. Йитсуро поёжился, будто после дурного сна. — Ве-ернуть их!

Ближайшие синоби Ига ринулись из тростника наперегонки. Ими тоже владело неприятное предчувствие.

Подняв голову, путник иронично поглядел на двух молодых ниндзя, остановивших его. Усёк краем глаза и тех, что бросились наперехват. Катана появилась в его руках моментально и одним резким движением вскрыла раззявам животы. Получив смертельные раны, двое молодцов даже не успели вскрикнуть, свалились. Рыхлый снег под ними окрасился тёмно-багровым. От негодования мастер Йитсуро выругался — старик, словно исчез в метели, остались лишь два мёртвых ниндзя.

Бой вспыхнул мгновенно. Схлестнулись две волны синоби, две сильные школы — южная и северная. В докучливом протяжном вое ветра, в белой холодной снежной пыли, молодые ниндзя погибали один за другим. Шелест сухого тростника, хруст тонкого забрызганного алыми каплями дымящегося кровью льда, глухие предсмертные стоны — утопали в заунывном вое метели. Выяснилось, что Ацуми атаковало не только северное додзё, но и монахи-воины из секты нитирэн. Люди в лиловых балахонах с опущенными капюшонами яростно набрасывались на воинов «Белого лотоса». На фоне снежной пелены, застилавшей воздух, копошились большие чёрные пятна, словно в комья земли вселились злые духи.

Среди ниндзя южной провинции Ига, облачённых в тёмные одежды, не на жизнь, а на смерть бились остатки банды Рыжего Змея. Как необычная светло-коричневая родинка на щеке, они бросались в глаза своим босяцким видом, и казалось, что даже буракумины, бродяги с большой дороги, помогали отстаивать Ацуми семье «Широй хасу». Враг притиснул воинов Йитсуро вплотную к домам, схватка кипела уже и внутри хижин.

Бодзу получил множество ран, и ниндзя, видевшие его, удивлялись, какой живучий и сильный всё-таки этот монах. Защищая друзей, он растратил последние силы, и, наконец, отравленный вражеский сюрикэн повалил гиганта.

— Эй, ты что, великан? — Шиничиро припал к нему, словно к родному. — Поднимайся и дерись! Друзья в беде! — он схватил Бодзу за огромные иссечённые плечи, потряс, что нашлось сил, из глаз невольно хлынули слёзы. — Эй, я только с вами был свободен, с вами жил так, как мне хотелось!

Губы Бодзу побелели. Блуждавший взгляд говорил, что монах не расслышал и половины сказанного.

— Что? — переспросил умирающий, приподняв лохматую голову. — Ты где, Шини-тянь?

Печаль расставания с миром заставила монаха вспомнить прошлое, на миг ему почудился буддийский храм в Киото, где он провёл детство, и вкус тёплого молока. Солёные капли, лившиеся из глаз Шиничиро, падали Бодзу на поцарапанные щёки и скатывались, исчезая в разбросанных по снегу волосах. Большое сердце великана стучало тише, тише, ти… Хаору, едва отбившийся от очередного врага, подскочил и потянул Шиничиро к «Главной цитадели».

— Брат, вставай! — впервые Хаору так его назвал. — Спокойно!

Шиничиро не мог сохранять спокойствие, его лицо выражало гнев и неподдельное горе. Он почувствовал, как ёкнуло сердце, близость гибели сводила с ума, но впервые не лишила самообладания и храбрости.

— Они не могут умереть, они — мои друзья! — крикнул Шиничиро отчаянно, ощутив боль в голове, огонь в груди, негодование и ярость в сердце. — С ними… с ними, понимаешь, я ощутил полноту жизни, был самим собой!

— Каори и Джюндзи бьются бок о бок, Кагасиро с ними, ранен! — рычал Шиничиро.

— Асахара укрылся в хижине. Не уберёмся, погибнем! — возражал Хаору.

Бушевавшая в душах ярость заставляла их сражаться неистово, но вражеские ниндзя превосходили числом, окружили и заняли посёлок.

— Мы не сможем помочь никому! — кричал Хаору. — Где обещанное подкрепление? Что она там бормотала перед уходом?

— О-ооо-отпусти-и меня-а!

Вырвавшись, Шиничиро оказался около Кагасиро и Каори, встал и закрыл их, подняв тот самый фамильный клинок дома Зотайдо, сверкнувший холодным блеском в малиновом сумеречном свете.

— Северное додзё! — орал Шиничиро, глядя на знакомых ниндзя. — Убирайся отсюда!

Кендзо, двигавший отрядами, словно шахматными фигурами, не поверил глазам. Своим писклявым голосом он остановил нападающих, некоторое время вглядывался в похудевшее веснушчатое лицо парня.

— Не может быть, — медленно покачал он головой, и, словно страшное привидение узревший, отступил на шаг. — Единственный сын Шуинсая… Предатель. Перебежчик!

— Шиничи!.. — изумлённо воскликнула Морико. — Опозорил нас, отца!

— Старый дуралей! — смачно сплюнул Шиничиро, махнув фамильным рюкозукой. — Катитесь в Ампаруа!

Кагасиро, Каори, Джюндзи и остальные поражённо наблюдали картину из-за спины сына одного из лучших мастеров северного додзё.

— Зачем? — тихо спросил Кагасиро, вздохнув.

— Взять… его! — от напряжения писклявый голос Кендзо сорвался, и старик закашлялся, словно болен был смертельной хворью нищих.