Люблю. Целую. Ненавижу. Кэмерон - Марина Рыбицкая Страница 70

— НЕТ! — отшатнулся от них мужчина, лихорадочно вглядываясь в лицо любимой. — Так не может быть. Она обещала не уходить… Она обещала… — И внезапно успокоился. — Дайте мне пару минут с ней наедине, а потом можете забирать.

Парамедики повернулись спинами, уважая его право и давая возможность попрощаться, заодно прикрыли страдающего Маноло от посторонних любопытствующих взглядов. Парни в зеленой униформе тихо переговаривались между собой, заинтересованно обсуждая происходящее.

Именно поэтому никто не увидел, как смуглая сильная рука потянулась к лежащему рядом пистолету и крепко сжала рукоятку, медленно поднося оружие к виску.

— Если ты там, родная, — стоя на коленях, смотрел на распростертое тело Кэмерон со светлой улыбкой, — то дождись меня, пожалуйста, я сейчас…

Ну нет!!! Я не могла этого допустить. Не после стольких мучений. Это просто невозможно, насколько этот мужчина любит устраивать сложности из мелочей. Ну погуляла бы я немного, но все равно бы вернулась к нему! Я всегда к нему возвращалась, даже если не уходила.

И нырнула в свое тело, спеша предотвратить страшное событие…

Выгнулась дугой грудная клетка, пересохшие губы пытались сделать первый вздох, отдающийся везде пронзительной болью. Вырвался то ли стон, то ли хрип…

— Джейни! — уронил пистолет ошарашенный Кэмерон, поддерживая меня. Секунда ошеломления — и он дико заорал, испытывая необыкновенную радость: — Быстро сюда! Она жива! Я же говорил!

Рухнувшая на землю тележка парамедиков, топот ног и шквал удивленных вскриков. Надеюсь, током меня эти болваны не будут бить? Я категорически не согласна!

— Не дождешься, — успела сказать я, пока сознание не упало в благословенную черноту, спасая меня от нахлынувшей острой боли.

Веки словно налиты свинцом. Металл электродов холодит кожу.

Пи-ик, пи-ик! — Писк хорошо знакомых еще по палате Кэмерона приборов.

Пи-ик, пи-ик! — Ой, нет! Я так уже просыпалась раньше, только не могу сразу вспомнить подробности.

В ноздри ворвались резкие запахи лекарств и антисептика. Грудь страшно болела, голова словно ватная. Под закрытыми веками яркие красные всполохи. Я в больнице?

— Ты только выживи, не умирай, — словно в горячке твердил Кэмерон, держа меня за руку и подавляя рвущиеся из груди всхлипы. Теплые соленые капли падали мне на лицо. — Умоляю тебя, — голосовой пароксизм. — Заклинаю. Только выживи. Позволь мне сказать, как я тебя люблю. — Совсем тихо: — Я… без тебя не смогу…

Что-то болезненно лопнуло внутри, будто отзвук поврежденной струны.

— Это я знаю. — Смахнув слезы украдкой, я наконец открыла глаза. Улыбка на моем лице стала торжествующей. — И не надейся, что я этого не слышала! Теперь не отвертишься!

— Ди, — бросился он на колени около кровати, на которой я лежала, вся опутанная проводами. Крик — нет, это даже не крик — рев счастья: — Господи, Ди!

— Я еще пока не «господи», — слабо улыбнулась я, испытывая глубокое чувство удовлетворения.

— Ди, ты что творишь? — Снова крик. Да что ж такое?!

Оказывается, случайно коснувшись носа, я задела один из проводов и развезла побежавшую кровь, буквально несколько капелек.

Кэмерон судорожно схватил салфетки, лежащие сверху на тумбочке, практически под рукой, и ринулся меня спасать, словно это опасная боевая рана, угрожающая моему существованию.

— Не господи… Да и вряд ли им стану… — Отмахиваясь от настойчивой заботы, я прошептала: — И мне интересно, когда же до тебя дошло, что ты меня любишь?

Хватит глупости молоть, сначала самое важное!

— Я знал это с того момента, как впервые увидел тебя, — бережно приложил мою ладонь к своей заросшей щетиной щеке Кэм. — Ты была такая худенькая, почти прозрачная, с такими яркими голубыми глазами… так восторженно на меня смотрела, что я ощутил себя способным подарить тебе целый мир…

— А потом ты испугался, — продолжила за него я, отводя глаза и снисходительно пожимая плечами, — что тебе это будет не под силу и попытался отыграть все назад.

— Ну-с, — ворвался в палату мой замечательный доктор, гениальный еврей с глазами цвета спелого терна и ранней сединой в волосах. Строго посмотрел на меня. — Вам, милая молодая леди, следует сейчас спать и набираться сил. А вам, молодой человек, — сдвинул он брови в направлении Кэмерона, — несмотря на вашу должность, следует унести отсюда ваш тухе… зад и позволить вашей невесте набираться сил. Дайте своей даме еще поспать. Сон — самое лучшее лекарство.

Кэм насупился, но с места не двинулся. В глазах шерифа зажглись опасные огоньки. Черт, чтобы его из моей палаты наружу вытащить, нужно взвод морских котиков вызывать, а поблизости столько не наберется.

— Доктор, — улыбнулась я врачу, — если уж этот упертый неандерталец все же решил на мне жениться, то лучше я буду держать его при себе. Я слишком долго за ним гонялась. Боюсь, еще один такой пробег мне будет не под силу.

— Полчаса, — недовольно кивнул доктор, проверяя показания приборов. Поднял палец: — Ни минутой больше! — и удалился, оставив нас одних, по пути бросив с чисто медицинской небрежностью: — Там за дверью очередь из желающих повидать мисс Доусон. Боюсь, мне их просто не сдержать!

И точно, буквально через пару минут в палату просочился бледный, похудевший Гарри, с прицепом в виде противного крашеного блондина, молодого человека с таким кислым выражением лица, будто он проглотил с полдюжины лимонов. Похоже, этому новому увлечению Гарри совсем не понравилось, что внимание любовника сейчас принадлежит не ему всецело.

Все же у Гарри потрясающая способность выбирать себе в партнеры неподходящих людей. Все, как один, эгоисты и рвачи. Но Гарри на редкость достойный мужик. Как же так? Надо бы им все-таки заняться, пока не женился…

— Как ты могла позволить сделать в себе дополнительную дырку? — с громогласным упреком подскочил друг к моей кровати и ткнул в меня пальцем.

Я прикрыла рот ладонью и незаметно хихикнула. Гарри обожает проверки на прочность, есть у него такая привычка.

Потом он злобно зыркнул на застывшего Кэма и рявкнул:

— А ты куда смотрел? Я доверил тебе самое дорогое, что у меня есть! А ты чуть ее не потерял!

Кэм просто онемел от удивления, он Гарри Фуарреза таким никогда не видел. Хорошо, что Гарри частично восстановил в определенных кругах прежнюю репутацию, а то Кэм из ревности вполне способен убить соперника.

— Ты же говорил, — немедленно надулся крашеный блонди, словно свободно гуляющий по задворкам Лонг-Айленда дикий индюк, — что самое дорогое у тебя я?

— Не вмешивайся, — отмахнулся от него Фуаррез. — Мало ли что я говорю в постели. Не надо придавать значение подобным вещам!

— Ты в своем репертуаре, — улыбнулась я ему. — И я тоже рада тебя видеть. — Кивнула на его спутника: — Представишь нас?