Война - дело семейное. Перехват - Инна Георгиева Страница 70

Не дошла совсем немного: система даже успела зафиксировать мое приближение и предупредительно распахнуть дверь. А я остановилась на пороге, словно ударившись в невидимую стену, на секунду замерла и оглянулась через плечо. Волк как раз поднялся с табуретки, чтобы распахнуть дверцу шкафа и аккуратно положить на место ретранслятор. А потом, не оборачиваясь, схватил одной рукой полу своей рубашки и стянул ее через голову, не расстегивая.

«Черт подери! — выдохнула я, не в силах отвести глаз от его мокрых от пота, но таких красивых рельефных плеч. Второй раз они заставили меня, как глупую двадцатилетнюю девчонку, задержать вдох. И это мне совсем не понравилось. — Почему я сразу не ушла?!»

И сама же ответила на свой вопрос: потому что я должна была кое-что ему сказать. Даже несмотря на то, что вся эта тренировка была его идеей, а в ее результатах он заинтересован куда больше меня.

— Спасибо, — проговорила негромко и даже как-то неуверенно.

— Я думал, ты ушла, — с толикой удивления отозвался Тант и повернулся ко мне лицом.

— «Semper fidelis», — вслух прочитала я два слова, вытатуированных у него на груди. — «Всегда верен»?

Фенрир ухмыльнулся и присел на краешек кушетки, на которой еще пару минут назад лежала я.

— Знаешь латынь?

— Только несколько фраз, — пожала плечами я, потому что посчитала глупым рассказывать о том, что несколько десятков лет назад едва не украсила свое тело такими же словами. — Немного странно видеть эту татуировку на аристократе, — добавила, почти автоматически делая шаг обратно в комнату, чтобы не держать открытой дверь. — Обычно ее выбирают воины.

— Это сейчас, — ответил волк. — Когда я решил ее сделать, ее еще никто для себя не выбирал.

— Понятно, — ответила я и снова повернулась к двери, но была остановлена быстрым:

— Джейн!

— Да?

Тант отвел руку в сторону, чтобы я лучше видела тату, и сказал:

— Я сделал ее в день, когда решил отказаться от политической карьеры в пользу армии. Дома меня не поддержали, мать вообще грозила отречением. Я знал, что меня ожидает несколько лет постоянной борьбы и скандалов. В глубине души сомневался, что смогу выстоять. И тогда сделал это тату. Чтобы всегда помнить о своем выборе и не отступить, несмотря на сложности.

Я медленно кивнула: такой поступок был мне понятен. В конце концов, кто, как не я, наследница аристократки, смирившейся с тем, что все ее пять сыновей ушли в армию, но до сих пор не простившей «предательства» единственной дочери, мог его понять?

— А какая твоя история, Джейн? — тихо спросил Тант. Я устремила на него задумчивый взгляд, но на сей раз, возможно все еще испытывая благодарность и даже крошечное чувство вины при виде капель пота на его висках, решила сказать как есть:

— Я попросила вытатуировать мне «мудрость», потому что она помогает разглядеть свой путь в жизни, — ответила, склонив голову к плечу. — «Смелость», потому что порой нужна отвага, чтобы идти по этому пути. И «преданность», чтобы никогда не сворачивать с него и не поступаться своими убеждениями.

— Всегда помнить о сделанном выборе? — тихо повторил Тант собственные слова.

Я кивнула, с удивлением ловя себя на мысли, что между нами действительно есть что-то общее. Но это не было умилительным или приятным открытием. Скорее, мысль меня напугала.

«Нет уж! — Я резко прервала свои попытки увидеть в аристократе кого-то большего, чем соперника и наблюдателя. — Фенрир — враг, пока не докажет обратного. А красивая история появления его татуировки доказательством не является. Помни об этом!»

Злая на себя и на свою внезапно проявившуюся сентиментальность, я быстро попрощалась и почти бегом выскочила из кабинета. А тем же вечером, впервые после перерыва в почти тридцать лет, я пошла в салон художественного татуажа. Где добавила себе четвертое слово на махакари, правда, уже на другом бедре: «бдительность». Чтобы никогда не забывать, что некоторых врагов лучше прощать после контрольного выстрела в голову.

Неделю спустя, после четырех тренировок с Тантом, я уже могла, пусть ненадолго и с невероятными усилиями, изменять форму пальцев ног. Почему-то они после обращения болели меньше всего. Фенрир сказал, что это хороший результат, и если мы продолжим в том же темпе, к концу текущего года я смогу полностью превратиться в волчицу.

— Секунд на пять наверняка! — добавил он, заметив мой недоверчивый взгляд. — Прежде чем боль заставит тебя вернуться в привычное тело.

Что ж, на большее рассчитывать было бы слишком самонадеянно: аристократы годами учатся менять ипостаси. И десятилетиями — их контролировать.

— Тебе потребуется меньше времени, — пообещал Фенрир. — Думаю, месяца за три мы даже сможем исправить размер твоего зрачка.

— А цвет? — с надеждой уточнила я.

— Это будет сложнее, — признался волк. — От года до…

— До…? — не выдержала затянувшейся паузы.

— Зависит от цвета глаз, который ты выберешь для своей человеческой ипостаси.

— Голубые! — не задумываясь, ответила я.

Фенрир усмехнулся и выразительным жестом указал на свое лицо:

— Пять лет работы.

— Ничего себе…

— Для волка это самый сложный вариант. Нам легче сделать цвет более насыщенным, чем светлым. И еще сложнее — перейти в другой цветовой диапазон. Самый простой выбор для оборотня — карие глаза.

Я поморщилась — никогда не хотела себе карие. Это так банально. И так похоже на то, что я имею сейчас.

С другой стороны, Тант потратил пять лет, чтобы добиться голубого оттенка. У меня просто не было столько времени! Собственно, у меня и года не имелось — я ожидала, что наблюдатель покинет группу через четыре месяца максимум. Впрочем, это же означало, что я в любом случае буду заканчивать тренировки в одиночестве.

— Я могу принять решение чуть позже? — спросила, понимая, что не прощу себе, если потрачу пять лет на глаза, которые станут смотреться на моем лице так же дико, как сейчас — желтые. Или решу сэкономить время, а в итоге снова начну ходить в очках, потому что самый простой вариант окажется с подвохом, и вместо красивых ореховых глаз я получу какие-нибудь горчично-песочные.

— Конечно, — кивнул Тант. Думаю, он сам не горел желанием начинать эти тренировки прямо сейчас. Глаза — тонкая материя. Их изменение требует концентрации и серьезных усилий. Волк же к концу недели выглядел так, будто каждую ночь вместо сна разгружал вагоны с углем на каком-нибудь отдаленном шахтерском планетоиде. Потому я даже не знала, кто из нас двоих был более рад отсрочке: измотанный учитель или ученица, которая не могла положиться на собственный вкус, а потому ждала того, кто был способен дать дельный совет.

К счастью, ждать пришлось недолго — ровно до конца недели. Когда на Акерон-2 официально завершилась «Весна высокой моды». Тогда же мне позвонила Сташи и напомнила, что Даник возвращается домой. А кто мог лучше помочь с выбором цветовой гаммы, чем профессиональный стилист?