Цитадели - Евгений Шалашов Страница 70

В течение нескольких минут стояла тишина, прерываемая только чавканьем и кряканьем (все-таки каша прямо с костра!). Викина стряпня понравилась так, что все запросили добавки.

— А кто посуду моет? — невинно осведомилась Вика. — Или хотите все спихнуть на слабые женские плечи?

Мужская часть команды переглянулась.

— Так я — начальник как-никак, не положено мне, — поглаживая брюхо заявил я.

— Ой, что-то спину прихватило, — застонал дед.

— Ну как всегда… — буркнул Антошка, поднимаясь места.

— Да ладно, сама помою, — набычилась Вика.

— Так, может, вначале чайку попьем? — предложил дед. — Я тут травок всяких по пути собрал. Не то что ваша черная отрава!

Дядька Аггей, просидев четыре столетия на острове, питался лишь рыбой, запивая ее каким-то пойлом. Вроде бы должен был за счастье почитать нашу еду, но вот, поди ж ты, не признавал ни чая, ни кофе, воротил нос от тушенки с колбасой, а попробовав однажды китайскую лапшу быстрого приготовления заявил о том, что его отравили! Ну китайскую кухню я и сам не признаю (ни традиционную, ни сублимированную), а вот что же ему чай-то так не нравится, непонятно? Возможно, в его времена чай был другой, если он был вообще. Вроде китайский чай в Россию пришел при Алексее Михайловиче? Или в те времена еще пили монгольский — с кровью, зерном и солью?

Не дожидаясь ответа, дядька взял котелок, доскреб со дна остатки ужина и пошел к ручейку. И, надо же — перед тем как набрать воды, помыл посудину со всем старанием. Поставив котелок с водой на костер, принялся священнодействовать — засыпать в воду травки, комментируя свои действия: «Вот это мы сразу, пока вода холодная… еще… ага… теперь со дна пойдет… кипеть начинает… еще эту… вот и готово!»

Когда наши носы учуяли божественный аромат, дядька принялся разливать свой чай по кружкам:

— Вот — это чай, так чай. Не то что ваше зелье, с которого только до ветру гоняет.

— Фи, дедушка, какие слова нехорошие говорите, — для приличия фыркнула Вика. — Да еще и за столом!

— Это девка не слова — а чистая правда. С моего-то чая, ясно-понятно, у добра молодца и «оглобля» лучше стоит, а у тебя жопа толще будет!

— Она у меня и так толстая! — обиженно вякнула Вика, бросив взгляд на свою филейную часть.

— Эт разве толстая? — хмыкнул дед. — Толстая жопа — во-от такая должна быть! — показал он. — Чтобы, шире плеч! И титьки до пупа! Что и за девка, ясно-понятно, коль подержаться не за что?! — радостно заржал Аггей.

— Ты, дедушка, смотри, чтобы у тебя у самого титьки до пуза не выросли! И жопа — до земли отрастет, с чая-то своего, — парировала Вика.

Определенно, эта парочка стоила друг друга. Дед, с его подначками и неисправимым оптимизмом, и Викуся. Вроде наивная-наивная, а за себя постоять сумеет. Умничка!

— Ты бы, дядька, лучше поведал, где тебя носило? — спросил я, пытаясь обратить деда в серьезную колею.

Тот неохотно перевел взгляд от более интересного объекта — Викиной попки — на меня:

— Смотрел, на сколько мы от крепости отошли, ежели не кругами, а по прямой. Ясно-понятно…

— Ну и?

— Часа на два. Ну может, на три, — показал дядька на циферблат китайских часов — чей-то подарок.

Дед удивительно быстро вжился в новый для него мир. Довольно спокойно отнесся к электричеству, компьютеру, различным кухонным прибамбасам и ко всему прочему. Меня супруга десять лет учила, да так и не научила пользоваться стиральной машиной, на которой и нужно-то было перевести два тумблера и щелкнуть двумя кнопками, а Аггей, чуть ли не сразу освоил «Индезит» с программным управлением. И на компьютере он играл не в допотопный «Doom», как ваш покорный слуга, а в стратегические игрушки.

Чай выпит, костер прогорел. Мы решили, что на ночь огонь поддерживать нет смысла: тепло, а волки летом не опасны. Караул, по совету дядьки, выставлять тоже не стали. Улеглись где попало. Дядька Аггей «ненавязчиво» предложил было Вике разделить с ним с ним ложе из еловых лапок, но та решила, что между мной и Антошкой будет безопаснее.

На рассвете дядька Аггей уже распинывал нашу команду, пресекая даже намек на завтрак или хотя бы на чай: «Завтракать на месте будем».

Через полчаса вышли на поляну. Скорее, даже не на поляну, а на что-то рукотворное. Представьте дачный участок, со стандартными шестью сотками, где уже завершилась вырубка, но еще не закончилась раскорчевка и увеличьте его раз в десять… Даже удивительно, что Андрей успел столько наворотить за два месяца.

В глубине участка виднелась палатка, в которой мы обнаружили мирно спавшего землепашца. Или — применительно к ситуации — корчевщика.

В драной одежде бывший мент выглядел так, как Робинзон Крузо, не имевший запасов одежды и еще не научившийся носить шкуры. Зато борода была на зависть любому русофилу — длинная, клочковатая и нечесаная.

Андрей, ненадолго проснувшись, вяло брыкнул ногой и перевернулся на другой бок. А мы решили не мешать усталому человеку, а накормить его завтраком. Ну и себя заодно.

Земледелец соизволил проснуться к тому времени, когда мы уже закончили трапезу, а теперь прикидывали, а не свалить ли, на фиг, обратно. На хлебороба-землепашца мы посмотрели. Убедились, что он жив и здоров. Подсечно-огневое земледелие, официально прекратившееся где-то в девятнадцатом веке (ну, не считать же дачников аграриями?), живет и процветает. Спрашивать его о цвергах — смысла не было. Если бы карлики здесь побывали, то Андрея бы не было… А так, к чему человека пугать? Можно бы, конечно, помочь по хозяйству, но Антошка, посмотрев на поле, скривил такую рожу, что все было понятно и без слов.

— Курить принесли? — поприветствовал нас «йомен», протирая заспанную физиономию и присаживаясь к плоскому камню, изображающему у него стол.

Вика, передавая Андрею миску с гречневой кашей, только покачала головой. Ну что делать, одичал человек в лесу. Где уж там руки перед едой мыть, если он спросонок умываться не стал?

— Ты же не куришь? — удивился я.

Сам я, злостный курильщик с огромным стажем, курить в Застеколье почему-то не смог. Но мне было любопытно — а как переносят это остальные табакуры? Андрей, как я помнил, не курил отродясь.

— Да это не мне, — объяснил Андрей, уминая кашу. — Думал, а вдруг у кого-нибудь табачок завалялся? Для местного населения.

— Что за население? — удивился я. — Откуда взялось?

— А я знаю? — пожал он плечами. — Живут они тут. Мне помогают.

Любопытно. Может, какие-нибудь заблудившиеся туристы, которых выкинуло сюда, а не в Цитадели?

— Тут, такое дело, — стал объяснять Андрей. — Шел я это, шел. Дня два или три, все место не мог выбрать. А тут — как на картинке. Река, лес. Красотища! Что-то во мне екнуло. «Вот тут, — думаю, — тут будет город заложен!» Ну книжки-то я читал, решил, что поле расчищать нужно не рядом с рекой, а километра за три. Разбил палатку, стал потихоньку лес валить. А ночью кто-то палатку сбил, потоптался по мне и убежал. Я попытался догнать — куда там! Днем пошел лес рубить, а меня шишками обкидали… Глянул — то ли люди, то ли обезьяны.