Хранитель трона - Юрий Ландарь Страница 70

Тело Лориана подготовили к прощанию и разместили в большом зале для приемов, где подданные могли попрощаться, и оказать последние почести великому правителю. Желающих в последний раз увидеть императора оказалось слишком много. Они шли целый день, ночь, еще день, и еще ночь. Но исходя из обстановки на фронте и в стране, доступ к телу решили прекратить.

Хоронили Лориана в семейном склепе Гратров, на окраине Тороны. Казалось, провести императора к последнему пристанищу собралось пол Виктании. Все улицы, крыши домов, окна по пути следования траурной процессии, были забиты до отказа. Плачь стоял такой, что заглушал траурную музыку. Император Лориан хоть и был строг, временами даже жесток, но правил справедливо. Он заслужил уважения не только у своих подданных, но и у соседей, и даже у врагов.

Осколы на похоронах императора присутствовали все, даже самые маленькие – дети Гартоша и Гнивера. За два дня до этого, Осколы похоронили лорда Дангала, менее помпезно, хотя и не с меньшими почестями. Провожали генерала в основном люди военные, кто мог хоть на пару часов вырваться с фронта. И, конечно же, представители Тайного Легиона, который Дангал и создал. Похоронили Дангала на семейном кладбище, возле замка Риглис, рядом с Фаистой.

Со смертью Лориана и Дангала уходила целая эпоха. Эпоха процветания и уверенности. К правлению приступали молодые, на которых надеялись, но еще не знали чего от них ожидать. И для нового императора самым насущным было – выгнать гробросцев с захваченных территорий. И от того насколько успешно он с этим справится, зависело очень много.

Не дождавшись до конца церемонии, Гартош с Лиситой и детьми вернулись домой, в Коньсур. Бедняжка Лисита не выдержала напряжения последних дней и ей стало дурно. Гартош провел с семьей целый сутки, но дела легиона требовали его личного присутствия, и он вернулся в войска.

* * *

Перед тем как вернуться в легион, Гатрош решил еще раз побывать на могиле отца. Как знать, быть может вскоре он и сам займет место рядом с родителями на родовом кладбище. Если будет что хоронить, и будет кому хоронить. Он в раздумье сидел в тени раскидистого каштана, который посадили после смерти матери. Странно, мать он практически не помнил, но его не покидало чувство, что она где-то рядом, добрая и ласковая, и взирает на сына с легкой грустью. А вот с отцом совсем не вяжется смерть. Конечно, Гартош знал, что отца нет в живых, но до сих пор не мог поверить в это, он подсознательно ожидал чуда. Но чуда не происходило.

Тяжело вздохнув, Гартош поднялся и направился к замку, но в последний момент передумал и повернул в другую сторону, к небольшому храму Гретеона, расположенному чуть в стороне от кладбища. Отсюда открывался чудесный вид на городок Риглис и на всю долину. Да, последнее пристанище Осколы подобрали себе со знанием дела.

Небольшой центральный зал храма был пуст, и тихие шелестящие шаги Гартоша приглушенным эхом заметались между стен. Подойдя к статуе бога, командор преклонил колено, наклонил голову и беззвучно прошептал короткую молитву. Затем поднял голову, посмотрел на бога и поднялся сам. Позади раздались шаркающие шаги. Из бокового выхода вышел пожилой жрец, в котором Оскол с удивлением узнал Фугильена, преподавателя храмовых истин в студии, где он учился.

– Добрый день, достопочтенный Фугильен, – негромко поздоровался Гартош.

– Кто ты юноша? Что-то я тебя не узнаю. Подойди-ка к свету.

Командор подошел поближе к цветному витражу:

– Я Гартош Оскол.

– А, ты тот маленьких шалопай, который вечно крутился на моих занятиях, и не слушал рассказываемые мною истины.

– Да, достопочтенный. Хотя я давно уже не маленький, но до сих пор шалопай. И я очень жалею, что на ваших занятиях был невнимателен. Сейчас мне очень не хватает тех знаний.

Фугильен тихо рассмеялся:

– Это не страшно. Я хоть давно уже не преподаю, но стремящимся к знаниям могу помочь. Если ты действительно хочешь что-либо узнать.

– Хочу достопочтенный.

– Тогда иди за мной.

Жрец вновь зашаркал в сторону бокового входа. Сквозь короткий коридор они вышли на улицу, прошлись по посыпанной мелким гравием дорожке, и вышли к уютной беседке, из которой хорошо просматривалась спускающаяся в долину дорога.

– Я здесь часто сижу, и заранее вижу, когда к храму кто-нибудь поднимается.

– Зато вы не видите, когда к вам спускаются из замка.

– Люди из замка и у меня не частые гости. Про Гретеона вы вспоминаете лишь тогда, когда в нем возникает острая нужда.

– Простите достопочтенный…

– Я все понимаю. Государственные дела и все такое, так что с моей стороны обид нет, а вот со стороны бога, – Фугильен поднял глаза к небесам, – все может быть. Но ты не очень слушай брюзжание старого жреца, лучше расскажи, что тебя гложет, и что ты хотел бы узнать?

Гартош ненадолго задумался. Как объяснить малознакомому человеку, пусть и жрецу, о той боли, что точит разум, и о той пустоте, что поселилась в душе после смерти отца.

– Ты тяжело переживаешь смерть отца? – решил помочь Осколу жрец.

– Да, достопочтенный. Я все еще не могу поверить в его смерть. Для меня это слишком большая утрата.

– Пути богов извилисты. Видимо Рафой твоему отцу написана именно такая судьба. Но умер он славно, с оружием в руках, как настоящий воин.

– Только этим себя и успокаиваю… Скажите, Фугильен, ведь вы намного ближе к богу, чем мы, простые люди…

– Мы одинаково близки к богам, – возразил жрец, – просто мы умеем слушать, и слышать богов. А вас не хватает на это времени, или желания. Продолжай.

– Я хотел спросить. Может ли такое случится, что я еще смогу встретится со своим отцом? Я понимаю, он умер, но возможно богами предусмотрена такая лазейка, что бы живые могли встретиться с мертвыми?

– Нет, – грустно покачал головой Фугильен. – Такой лазейки боги не предусмотрели. Может к тебе когда-нибудь и явится дух твоего отца, но это всего лишь дух, не больше, не меньше.

– Но дух может вселиться в чье-то тело.

– Не тешь себя несбыточной надеждой Гартош. Ты, верно, совсем забыл, чему я вас учил в студии?

– Забыл, – покорно согласился Гартош.

– Тогда слушай еще раз, может сейчас моя наука лучше отложится в твоей голове, и пойдет тебе на пользу.

Фугильен чуть помолчал, и начал лекцию, совсем как в студии:

– В знаниях данных нам богами, говорится: личность человека и других разумных рас и существ, состоит из трех основных составляющих, трех сущностей. Это душа, дух и сознание. Душа и дух есть бессмертные сущности. Сознание живет, пока живет тело, и то не всегда. Со смертью тела сознание исчезает безвозвратно, и в каждом теле оно неповторимо, индивидуально.

Души даются смертным телам богами, в зависимости их заслуг, или наоборот, проступков, совершенных в прошлом цикле. Чем лучшее будущее ждет того или иного смертного, тем более заслуженная душа туда вселяется. И уже в немалой степени зависит от нее, какую жизнь проживет смертный, и какое тело она получит в следующем цикле.