Корона Тафелона - Наталья Авербух Страница 70

Чужаки, что с Кабаном ушли, вернулись спустя время. Без Кабана вернулись. Люди уж не знали, что и думать, но Жуга-то слышал, как Хорэту сказал Нэндру, мол, хитрец Кабан до города их довёл, в город один вошёл, вернулся, золота им вынес, мужиков с телегами забрал и снова в город ушёл. А они его ждать-то не пожелали. Кто его знает. Город всё ж таки, не лесное селище. Стены каменные, дома крепкие, внутри-то всяко не пара десятков защитников. А ну как их хитрец Кабан на своих «гостей» натравит. Лучше уж сюда вернуться. Нэндру это не порадовало. Собрал своих-то, мужиков и баб выгнал, сказал, мол, загостились, надо бы собираться. Про город ничего не добавил, а только про то говорил, что нечего, мол, тут в глуши разлёживаться. Дома-то небось новый князь давно сидит. У мужа-то госпожи их брат был младший, недавно в возраст вошёл. Как госпожа-то пропала, многие говорили про то, что лучше нового князя призвать. Всем он люб, этот брат мужа-то княгини, всем он хорош. Пока их дома не было, слуг княгининных, поди, всех повесили, сама она в этих краях сгинула… надо нового князя искать.

Жугу-то прогнать забыли. Потом заметили, за дверь выставили и дальше разговор продолжили. До чего пришлые договорились, он не знал, только заметил: настороже они теперь. Золото, которое им Кабан дал, поближе к вьючным коням снесли, всю сбрую проверили… хоть сейчас садись на лошадей да и отправляйся в дорогу. А всё же не торопились. Ждали, с чем Кабан вернётся. Вроде как и не тревожились. Только ходить по одному перестали, дозоры наладили да за мужиками здешними стали приглядывать. А ну как врагов наводят?

А Кабан всё не возвращался и не возвращался и вот вместо него другие наскочили. Жуга-то их видел уже и все в поселении тоже. Дядюшка Увар, девчонкин-то родич, со своим отрядом. Ой, и много с ними было народу! И бабы, и девки, и дети… только сперва-то малый отряд наскочил. Наскочили, пришлых увидели, крикнули что-то вовсе непонятное, развернулись и уехали. Пришлые тут же одеваться принялись. Броню свою надели, оружие приготовили, на коней своих расселись… а тут и Увар подоспел. И ведь неказистый-то человек, а как гордо себя держал! Кабан как-то про него обмолвился, что он вроде как лично своему князю служит, никому другому не кланяется.

— Кто вы такие? — спросил этот самый Увар на местном языке. Говорил он плохо и как будто проглатывал половину звуков. Поди его ещё пойми!

— Не твоё дело, пёс, — гортанно отозвался Нэндру тоже по-местному. — Зачем пожаловал?

— Ты хуже пса, ты шакал. По какому праву вы загораживаете нам дорогу?

Что такое шакал, никто не понял, слово было произнесено незнакомое. Но Нэндру, видно, его откуда-то знал.

— По какому праву ты спрашиваешь? — зло отозвался он, оглаживая рукоять меча. Видно было, этих людей так просто конями не стопчешь. И сами верхами, и оружие при них доброе, и их больше, чем пришлых-то. Да и место на въезде в поселение неудобное. Коней не развернёшь толком. Увар, видать, тоже это понимал.

— Хочешь ответа — ступай к реке, — предложил он. — У реки ответим.

У реки-то просторно на берегу было. Увар-то там и останавливался, когда через них на восход проходил. Нэндру скривился.

— Ещё до ночи в небесных чертогах пировать будешь, — посулил он.

Увар расхохотался:

— Ну, а ты прямиком в преисподнюю отправишься!

Что такое преисподняя, никто тоже не знал, и Нэндру, кажется, тоже. Но понял, что не в хорошее место его посылают, и нахмурился.

* * *

К реке-то всем поселением высыпали. Все дела бросили, смотреть отправились. Шутка ли! Чужаки дерутся. Сперва с каждой стороны по одному воину вперёд выехало. Из пришлых-то с топором узким, а человек от Увара вроде как шипастый такой шар на цепи к палке приделанный держал. Съехались-то, ударили, щитами-то прикрылись, разъехались, снова сошлись. А там и остальные тоже присоединились. Жуга-то вместе со всеми смотрел. Вместе, да не вместе. В лесу схоронился, от остальных-то в сторонке, да и смотрел. Не любили его теперь в поселении.

Пришлые-то кучкой держались. Копья вперёд выставили и ехали — сперва медленно, вовсе шагом, а потом вроде как быстрей и быстрей. А из людей Увара иные-то стреляли из луков каких-то странных — коротких и поперёк них тоже что-то приделано ^[37], а иные тоже вперёд скакали, только по-другому, чем пришлые, держались. Увар-то людей своих полукругом пустил и они вроде как обняли пришлых. Пропустили, а потом с боков ударили. Все кричат, все друг друга подбадривают. Местные-то тоже кричали. Увару, конечно, кричали, он ведь им знаком уже был и не обижал никого, когда летом гостил. А пришлые — а что пришлые? Нелюди, как есть нелюди! Шум, визг, вой, крики… Вон один пришлый лежит, а вот и второй… и ещё вон там… Те, которые с Уваром-то пришли, тоже не все на людей похожи. Визжат, мечами кривыми размахивают, боли не чувствуют… страшные! Нэндру-то вдруг крикнул что-то. И вроде всё не так стало. Уже не два войска сражаются, а одно другое к реке теснит. Теснили-теснили, потом пришлые вроде как вместе собрались и принялись себе дорогу расчищать, вроде как проталкиваться вдоль реки на восход. Иные-то из них даже не заметили этого, всё бились да бились с людьми-то Увара, но большинство всё ж вырвалось. Стрелами ещё назад стреляли да с тем и уехали.

Рассказывать-то оно вроде как тихо можно, а там-то ничего тихого не было! Люди-то Увара, как поняли, что их берёт, за чужаками ещё погнались немного, но и среди них было много раненых, бросили гнаться-то.

Кто-то по полю прошёлся, добил тех пришлых-то, которые с коней свалились, а другие своими ранеными занялись. Баба откуда-то страшная в мужской одежде появилась, захлопотала. Вроде как тоже знахарка-то. Ну, и местные подскочили, чашу с мёдом Увару подали, в дом Кабана позвали, не побрезгуй, мол, гость дорогой, спаситель ты наш, избавитель. Увар-то и не побрезговал. Оказалось, правда, что не все пришлые к реке-то вышли, нашлось кому коней сменных увезти, да тех, которые поклажу возят. Пока Увара-то у реки чествовали, пришлые всё своё забрали и убрались подобру-поздорову. Увар-то, конечно, хвастался, мол, отдохнуть только дайте, догонит и добьёт, но понятно было, что не станет. К ночи новая радость. Кабан вернулся. Разминулись они как-то с пришлыми. Кабан-то по другой дороге ехал, поближе к нагабарской стороне. И сам вернулся, и мужиков, которых с собой взял, вернул, и даже телеги с добром. Был там и хлеб, и мясо вяленое, и ткани разные и всего много такого важного, что и не понять даже, как Кабан без оружия это всё провёз. Но вот. Провёз как-то. Выслушал местных-то, Увару руку пожал, на баб цыкнул, чтобы еды несли. А те и рады стараться. Эти-то гости — не чета пришлым. Ни на кого грозно не глядят, людей грязью не считают, спать с собой девок не заставляют да и свои жёны у них. Живо всех гостей по домам разобрали, никто под открытым небом не остался. Только те, странные, которые в бою визжали, недовольны были. Хотели даже отказаться, но Увар что-то сказал, прикрикнул — они и пошли. Дозорных тоже выставили. Видно, бывалые люди.