Попаданка для дракона - Полина Верховцева Страница 70

— Маш, — чей-то голос прорывался сквозь дрему.

Я сонно заворчала и попыталась перевернуться на другой бок, но мне не дали этого сделать.

— Маша, — чувствовала руки на своих плечах.

Я не хотела просыпаться. Мне было тепло и уютно. Правда немного жестко и пахло мокрой псиной, но все равно было хорошо. Спокойно. Я не хочу возвращаться обратно в реальность, там плохо, там одни проблемы. Я устала и хочу выспаться.

Почувствовала прикосновение к своим губам. Требовательные, уверенные и не стала сопротивляться. Так было правильно. Я этого хотела. Не открывая глаз, обвила руками мужскую шею, и подалась вперед, позволяя себя целовать.

Сердце билось все быстрее, и в такт ему пульсировала Рубиновая Слеза на моей груди. Сквозь полусон, я чувствовала на своем теле уверенные руки, жадные прикосновения и дыхание, опаляющее кожу.

Так остро, так мучительно сладко. Так реально.

Не сон...

Я распахнула глаза, тут же встречаясь взглядом с Рэем. Его глаза горели внутренним пламенем, и в узких зрачках отражался едва заметные отблески тлеющих свечей.

— Рэй, — коснулась его щеки. Он накрыл мою руку своей, потом поцеловал ладонь. — я так боялась, что ты не справишься. Ты не приходил в себя.

— Я слышал все, что ты говорила. Каждое слово, — едва различимо шептал он.

— Прости меня. За то что ушла. Оллин...

— Урбан, — поправил он меня.

— Не важно. Он сказал, что на мне было какое-то притяжение. Я просто делала, что он хотел.

— Я знаю. Я понял это, когда искал тебя по городу, а император сказал, что чувствовал на тебе обрывки связи. Тогда я понял, что тебя кто-то увел, но даже подумать не мог, кто окажется за всем этим. Мы были убеждены, что он мертв, покончил с собой, не выдержав груза вины.

— Он никогда не чувствовал себя виноватым.

— Теперь я это знаю, — он снова склонился ко мне и поцеловал, а я не смогла удержаться от иронии:

— Все? Теперь можно к тебе приставать?

— Можно, — рассмеялся он.

— И твой чешуйчатый не против?

— Он давно уже сходит с ума от желания к тебе прикоснуться.

Я улыбаюсь и тянусь к нему за поцелуем.

В домике было тепло. Дракон очнулся и распалил своим пламенем грей-камни.

— Что теперь? — спросила я, задумчиво рисуя линии у него на груди.

— Надо уходить отсюда, — Рэй сел. Одеяло сползло с его плеч, оголяя идеально слепленый торс, и я залюбовалась красотой этого мужчины. Моего мужчины.

— Тебе здесь нравится, да? — поинтересовался он

— Ты что?! Нет!

— Тогда не смотри на меня так. Иначе придется здесь задержаться.

Заманчиво, но нет. Это место ассоциировалось у меня с болью, предательством и обманом.

— Уходим

Я выбралась из-под вороха тряпья и, поджимая пальцы на ногах, поспешила к одежде, сваленной в углу.

— Сырая, — простонала, с ужасом думая о том, как ее надевать, и как в таком выходить на улицу.

— Давай, сюда. Мигом просушим, — Рэй присел возле самого большого грей-камня, приложил к нему ладонь и за несколько секунд камень раскалился до красноты.

Потом тоже самое повторил и с другими камнями.

Я разложила вещи, обувь, и пока они сохли, начала собирать сумку.

— Ты хочешь забрать эти склянки с собой?

— Конечно. Они мне слишком дорого стоили, чтобы бросать их здесь. С помощью них можно спасти несколько человек, — я бережно укладывала бутылочки в походный мешок Оллина. Хозяину он больше не пригодится.

— Что он тебе пообещал, раз ты так рвалась к нему? — задумчиво спросил Шерр, наблюдая за моими действиями.

— Он сказал, что сможет вернуть меня домой, если принесу ему Рубиновую Слезу.

— Невозможно вернуться, я же говорил, — он покачал головой.

— А я все равно надеялась. Мне в этом мире делать было нечего. Ни близких, ни друзей, ты отпустил меня, и я не хотела доставлять тебе лишних проблем. Боялась, что узнают, как ты отпустил меня у реки, и накажут. Поэтому и согласилась выкрасть Слезу. — Сняла ее с шеи и протянула Рэю, — вот. Забери. Она мне больше не нужна.

Он равнодушно смотрел на камень, таинственно мерцающий гранями.

— Ты знаешь, что это самый бесполезный артефакт из всех? Его не выкинули просто потому, что он красивый

— Оллин думал иначе.

— Урбан, — снова поправил Рэй, — он всегда видел выгоду там, где другие ее не замечали.

— Идем отсюда.

Мне не хотелось вспоминать про старика, одержимого идеей получить желаемое за мой счет. Для него я была разменной монетой, пешкой, которой он запросто готов был пожертвовать ради своих целей.

Мы начали одеваться. Одежда была сухой и теплой, но заскорузлой и неприятной на ощупь. Я надевала ее и морщилась, мечтая о чем-нибудь мягком и удобном. О красивом платье, шелковом белье и кашемировых колготках.

Когда все было готово, я еще раз обвела тяжелым взглядом лачугу, задержалась на красных пятнах на полу, под тем местом, где Оллин меня подвешивал.

— Ты можешь сжечь этот проклятый дом?

Ркй молча кивнул, взял меня за руку и вывел на улицу.

Смеркалось, на небосводе появлялись первые вечерние звезды, красное марево молодой луны обещало морозы.

— Отойди вон туда, — мужчина указал в сторону.

Я послушалась, и для верности спряталась за дерево.

Рэй ничего не сделал, только посмотрел на покосившуюся хибару, и она вспыхнула, как сухая лучина.

Огонь пожирал ветхие стены и уничтожал все следы. Едва дыша, я наблюдала за тем, как обваливается полыхающая крыша, и миллионы ярких искр столбом поднимаются к небу.

— Нам придется идти пешком, — сказал Рэй, подступая ближе, — я чувствую здоровым, но это в человечьем обличии. Боюсь, что стоит обернуться драконом и хмарь снова прицепится.

— Ничего, — я похлопала по мешку, в котором звенели склянки, — мне есть чем тебя отпаивать. А если серьезно, то не надо рисковать. Дойдем по земле, теперь торопиться некуда. К ночи доберемся до ближайшей деревни. Нам бы лошадей найти...

— Не переживай, они сами нас найдут. Вернее он.

Что он имел в виду, я поняла на следующее утро. Мы остановились на ночлег в заброшенном доме на краю деревни, а когда утром вышли на улицу, обнаружили у дверей Чубарого.