Яростный Клинок - Дэвид Геммел Страница 7

Через год он рассказал об этом чужому человеку, когда подружился с иностранцем, Бануином. Темноволосый смуглый торговец впервые приехал в земли риганте двенадцать лет назад, привезя с собой крашеные ткани, вышитые рубашки, специи и соль. Товар был хорош и недорог. Он провел среди риганте три месяца, покупая бронзовые и серебряные украшения у ювелира Гариафы и шкуры черно-белых коров у Длинного Князя. Эти шкуры, говорил купец, хорошо пойдут на его родине, в Тургони. На следующий год он построил себе дом, провел зиму и весну среди риганте. На третий год жизни на их земле он начал носить клетчатые штаны и длинную синюю тунику, как принято у северных племен. Никто не оскорбился, поскольку все понимали, что это знак уважения.

Бануину тоже понравился отважный Коннавар, мальчик со странными глазами. Они познакомились в тот вечер, когда Конн влез в окно конюшни-склада, где Бануин хранил товар. Восьмилетний парень и не знал, что хозяин видел, как он прокрался по высокой траве, перелез через стену, а потом скрылся в окошке сарая. Это требовало определенной храбрости, поскольку, с позволения совета деревни, Бануин говорил детям, что он колдун, который обратит любого юного вора в жабу. Этому верили, и молодежь Трех Ручьев держалась подальше от дома торговца.

Заинтригованный, Бануин тихонько зашел на склад и увидел, как Конн полез в мешки у дальней стены. Торговец ждал в тени. Наконец мальчик добрался до тюка с оружием и вытащил бронзовый кинжал с серебряной резной рукоятью, сделанный Гариа-фой. Мальчик принялся рубить воздух, кружась и отпрыгивая, словно дрался со многими врагами. Потом он остановился, подошел к окну и помахал клинком в воздухе. Это удивило Бануина, но следующий поступок Коннавара показался еще более странным — мальчик отошел от окна и положил кинжал на место.

— Почему ты не украл его? — спросил торговец, и голос его слегка отдавался эхом.

Конн обернулся, сжимая кулаки. Бануин вышел из тени и опустился на длинный деревянный сундук. Мальчик бросился к тюку, вытащил кинжал и снова повернулся к «врагу».

— Собираешься драться со мной? — спросил торговец.

— Ты не превратишь меня в жабу, Иноземец!

— Я бы превратил, попытайся ты унести мой нож, но если ты пришел не воровать, то зачем?

— Я сделал это на спор. А там, откуда ты родом, так делают?

— Да, — ответил Бануин. — Однажды друг поспорил со мной, что я не влезу на скалу без веревки. Она была высотой шестьдесят футов.

— И ты влез?

— Почти. А потом упал и сломал ногу. С тех пор я уже не поддавался на такие подначки.

В этот момент из-за тюков выскочила крыса. Бануин вытащил что-то из рукава; его правая рука взметнулась сначала вверх, потом опустилась. Клинок, блеснув, пролетел через комнату, и мальчик увидел в противоположном ее конце пригвожденное к полу существо. Конн уставился на трупик и маленький метательный нож, торчащий из него.

— Крысы разносят заразу, — пояснил Бануин. — Так о чем мы говорили?

— О том, как берут на слабо.

— Ах да. Тогда положи мой кинжал на место, достань нож и заходи в дом. Там мы поговорим — если, конечно, ты не боишься.

— Непременно приду, — пообещал мальчик.

Вот уж вряд ли, подумал торговец, возвращаясь в дом.

Конн пришел очень скоро, неся очищенный от крови нож. Они проговорили не меньше часа. Сначала мальчик нервничал, но скоро его разобрало любопытство. А может он научиться бросать нож? Покажет ли ему Бануин, как это делать? Откуда приехал Иноземец? А какие земли расположены к югу?

С этого дня началась их дружба.

Часто они сидели по вечерам на скамейке около дома торговца и беседовали о событиях в мире, который казался мальчику величайшей загадкой. Бануин путешествовал в дальние края и часто пересекал море на кораблях. Конн никогда не видел корабля, и путешествие на нем представлялось ему восхитительно опасным. Кроме того, к своему удивлению он узнал, что люди за морем говорят на разных языках. Когда Бануин впервые рассказал ему об этом, он подумал, что тот шутит, и как только Иноземец заговорил на своем родном наречии, мальчик засмеялся. Правда, уже через год он уже выучил несколько фраз.

— У тебя способности, — сказал как-то Иноземец после короткой беседы на тургонском. — Большинству людей из твоего племени трудно освоить наши глаголы.

— Но это же весело, — заявил Конн.

— Учеба должна доставлять удовольствие, как и жизнь, — вздохнул Бануин. — Боги свидетели, она слишком коротка. — Он посмотрел Коннавару в глаза. — Ты смеешься меньше, чем раньше. Что-нибудь случилось?

Мальчику не хотелось говорить о беде в своей семье, однако горе, вызванное размолвкой родителей, вылилось из него, и он поведал чужому человеку всю историю. Когда Конн заканчивал, то внезапно смутился.

— Наверное, мне не стоило это рассказывать.

— Стоило, мой мальчик, — мягко сказал ему Бануин. — Это одно из великих преимуществ дружбы: есть кому доверить свои проблемы, облегчить душу, и никто не может тебя за это осудить.

Конн с облегчением вздохнул.

— Но ты понимаешь, почему они по-прежнему живут порознь? Они любят друг друга. А это были всего лишь слова, не больше.

— Слова сильнее железа, — сказал торговец. — Все, что мы делаем — и все, что есть, — рождается из слов. Предрассудки человека передаются ему словами отцом и матерью, или старшими друзьями. Религия и мифы тоже передаются словами. В прошлом году из-за слов ты сломал Гованнану нос. Вы стали друзьями?

— Нет.

— Вот так-то… Слова…

— Мама винит Большого Человека в смерти Вараконна, а это неправда. Вараконн умер потому, что был трусом. Ведь есть разница, прав человек или нет?

— Должна быть, но не всегда. Думаю, Руатайну не важно, ошибается жена или нет. Его задело, что она верит в свои несправедливые слова. Он очень гордый, и эта гордость заслуженная, ведь Руатайн отважный, справедливый и честный человек. Очень важно, чтобы и другие видели эти качества. Нелегко быть честным. В мире полно ловких, хитрых людей, которые не имеют даже понятия о чести. Они обманывают, крадут и, по мнению мира, преуспевают. Честность требует немало усилий и отваги. Что касается справедливости, то добиться ее труднее всего. Руатайн хороший человек, и то, что жена считает его таким подлецом, стало большим ударом для него.

— Значит, они никогда не сойдутся? — огорченно протянул мальчик.

— Не буду лгать тебе, Коннавар. Должно произойти чудо, чтобы они помирились. У твоей матери тоже есть гордость. Ведь муж сравнил ее с грязной шлюхой. Она не простит такого оскорбления.

— Но он не взял другой жены и не отрекся от мамы в Совете.

— Да, и в этом мне видится проблеск надежды, — заключил Бануин.

— Я никогда не буду лгать тому, кого люблю, — с чувством заявил мальчик.