Тяжело в учении - Елена Тебнёва Страница 7

Тьма-а-а… И почему я немой не родилась?!

Парни соображали дольше — видимо, мои слова попали в цель. Но когда сообразили…

«Будут бить!» — поняла я уже на бегу. Ноги в очередной раз оказались умнее головы.

Да уж, находить друзей я так и не научилась, зато наживать врагов умела просто виртуозно!

Я бежала, не разбирая дороги. Вылетела из учебного корпуса, чудом не скатившись с крутой лестницы, едва не сшибла зазевавшихся студентов, мирно беседующих на ухоженной лужайке, а уж ворота, будь они закрыты, и вовсе снесла бы… Улочки-переулки Луговья петляли так, что вскоре я, запыхавшаяся и усталая, вновь оказалась на главной улице, ведущей к Школе.

Тихо ругнувшись, метнулась за угол, в темный тупичок, где жители близлежащих домов устроили склад ненужных вещей, попросту — свалку. Привалившись к стене, без сил сползла на землю, обхватила колени руками и попыталась выровнять дыхание.

Интересно, насколько эта компания стукнута на голову? Продолжают ли преследовать или же никто за мной и не гнался? Не зря говорят, что у страха глаза велики — во время панического бегства мне слышался нарастающий топот, а о том, чтобы оглянуться и проверить, и речи не шло.

Так или иначе, но в Школу возвращаться нельзя. Что-то подсказывает — новые знакомые не из тех, кто спускает с рук насмешки в свой адрес. Как пить дать у ворот караулят.

Я горестно вздохнула и уткнулась лицом в колени. К прискорбию, мое место в пищевой цепочке Нарл определил совершенно точно. Да и на что еще может рассчитывать слабое, одинокое существо, не умеющее отстоять свои права кулаками?!

Я зло всхлипнула, провела ладонью по защипавшим от слез глазам. Мое обычное везение…

— Эй, ребенок, ты чего? — хрипловато раздалось прямо надо мной, и я подскочила как ужаленная.

— Уй! — зашипел кто-то. — Осторожнее нельзя?!

— Сам полез! — дрожащим от невыплаканных слез голосом выкрикнула я, разглядев в полумраке высокого белобрысого парня, со страдальческим видом потирающего челюсть.

Неплохо я его приложила собственной макушкой…

— Так чего ты здесь делаешь? — подозрительно быстро забыв про ушиб, воззрился на меня белобрысый. — Эй, да ты ведь наша!

— Я своя собственная, — шмыгнула носом я.

— Я имею в виду — из Школы, — снисходительно хмыкнул парень. — По ауре видно — Остромысл всегда так малявок метит. Первокурсница, верно?

— Верно, — буркнула я едва слышно.

— Так что, расскажешь, из-за чего слезы льешь? — задорно подмигнул белобрысый. — Хотя у вас, девчонок, чаще всего одна причина — несчастная любовь.

Это оказалось последней каплей!

— Угадал, — зло процедила я, гордо выпрямившись. — Любовь, любовь к жизни! А несчастная она потому, что некоторые личности, обделенные умом, но не силой, так и норовят нас разлучить!

Белобрысый нахмурился и с очень нехорошими интонациями спросил:

— Так это тебя Нарл со товарищи ищут?

Я промолчала, настороженно следя за парнем. Чего так вскинулся? Неужели и он из той же банды?!

— Ну и дела, — удивленно присвистнул он, беззастенчиво разглядывая меня. — Ты что, на любимую мозоль ему наступила?

— Забыла уточнить насчет любимой, — огрызнулась я.

— У Нарла они все любимые, — усмехнулся белобрысый. — Что ты ему сказала? Или сделала?

— Не твое дело, — недружелюбно прищурилась я.

— Да у тебя талант! — не обратил внимания на грубость парень. — Раньше Нарл за девчонками не охотился…

— Все когда-то бывает впервые, — раздраженно выдала я банальную истину. — И что дальше? Так и будешь стоять и пялиться? Или же выдашь своему дружку?

— Нарл мне не… — начал было парень, но тут в переулке раздался топот и послышались злые голоса.

Обреченно пискнув, я мышкой юркнула в щель между двумя деревянными ящиками и даже дышать перестала. От ужаса не сообразила, что мои метания по меньшей мере смешны — стоит только белобрысому указать, где именно я прячусь…

— Опять ты! — Услышав голос Нарла, я обреченно зажмурилась. — Не видел здесь мелкую деваху? Худющую, беловолосую?

— Не видел, — лаконично ответил парень и посоветовал таким тоном, что у меня вдвое прибавилось мурашек: — Шел бы ты отсюда, Нарл, не дай боги, еще мое задание по твоей милости сорвется…

Громила досадливо сплюнул и, судя по быстро стихшему топоту, убрался из тупичка.

— Эй! — тихо позвал блондинистый спаситель. — Вылезай, они ушли.

Я завозилась и, опасливо втянув голову в плечи, выползла из-за ящиков. Как ни странно, они действительно ушли. Боюсь только, что недалеко…

Грустно вздохнув, я нерешительно осмотрелась вокруг. Увиденное, даже с учетом сгущающихся осенних сумерек, ничуть не вдохновляло, но идея переночевать здесь нравилась мне гораздо больше, нежели перспектива попасть в лапы обозленным хулиганам.

— Ты чего? — поразился белобрысый, когда я мрачно и гордо уселась на перевернутый ящик.

— Ничего, — буркнула я, искоса глянув на него.

Сейчас, когда страх отступил, удалось разглядеть гораздо больше — худощавое лицо, длинноватый прямой нос, ямочка на подбородке, необычного разреза темные глаза. Странное сочетание, но отнюдь не отталкивающее. Парень озадаченно нахмурил темные брови, а потом понимающе хмыкнул и неожиданно протянул руку:

— Ясно, боишься. Идем, провожу.

— С чего бы это? — насторожилась я, ибо твердо усвоила, что никто и пальцем для тебя не пошевелит за простое «спасибо».

Парень тяжело вздохнул, смотря с откровенной жалостью:

— И как ты на свете-то живешь, такая недоверчивая?

— Потому и живу, что недоверчивая, — поправила я.

— Что ж, — он усмехнулся и отвесил поклон, — не смею настаивать. Спокойной ночи, ребенок. Постарайся не простудиться — наши целители всегда рады замучить неосторожно заболевшего пациента!

Я хмуро показала язык его удаляющейся спине.

На душе было мерзко. Хотелось плакать. От жалости к себе и обиды на весь мир.

Становилось все темнее и темнее. Холодало, тонкая куртка не могла согреть, но я упрямо куталась в нее, сжавшись на облюбованном ящике в маленький дрожащий комочек. Ничего, ничего, уговаривала я себя. Не в первый раз, в конце концов. Доводилось на улице спать, и ничего, до сих пор жива… Наверное, это оттого, что меня не баловали. Я всегда была сама по себе. Как сорняк, который и выбросить бы надо, да все руки не доходят…

Я всхлипнула, зло вытерла глаза рукавом и упрямо закусила губу. Не буду плакать! Не из-за чего. Подумаешь, понадеялась, что здесь все будет по-другому… С чего я вообще это взяла?! Я всегда была одиночкой, одиночкой и останусь. Да, я не доверяю людям, так ведь не без оснований! От людей ничего хорошего ждать не нужно. Иначе вряд ли бы я сидела сейчас в холодном грязном тупике, чувствуя, как постепенно замерзают промокшие в попавшейся на пути луже ноги…