Богами не рождаются - Татьяна Устименко Страница 7

Поэтому, подытожив все свои утренние неудачи печальной мыслью о том, что день сегодня не задался, его светлость преднамеренно самоустранился от решения дел государственной важности, как то: невеста, наряды и танцы,– и надумал удрать в маленькую таверну «Желтый пес», в которой частенько встречался с закадычным другом Реем. Встречи эти приходилось организовывать тайно, подальше от мест, где их могли бы увидеть придворные бездельники или члены Ордена, потому что Рей являлся не кем иным, как сыном Верховного Навигатора, а Навигатор весьма и весьма не одобрял дружбы своего отпрыска с виконтом Алехандро. И надо сказать, что не без основания. Вопреки неизвестно как попавшей в Федрину, но частенько употребляемой фразе, что яблоко от яблони недалеко падает (хотя виконт не понимал, почему яблоко может упасть,– ведь такая лакомая редкость обычно съедается еще до того, как успевает полностью созреть), Рей ни на йоту не походил на своего папеньку-интригана. «И слава святой Нике!» – всегда совершенно искренне добавлял в этом случае наследник. А кроме того, молодому орденцу были доступны всевозможные тайные знания, редко выходившие за стены Орденского убежища. Да ладно – знания, если и на само Убежище, тоже очень стоило посмотреть...

Как-то раз, выбрав ночь потемнее, Рей причалил на крохотной лодке к самому непрезентабельному пирсу в порту Никополиса и, рискуя собственным благополучием, сначала переодел виконта в синий балахон младшего навигатора, а далее – переправил тайком на остров Сатар, где и располагалось Убежище. При этом Алехандро никогда не считал предпринимаемые ими меры предосторожности излишними, прекрасно понимая, что за разглашение секретов Ордена предателю полагается смерть. И, кстати, отнюдь не в самой своей гуманной и легкой форме.

Об Убежище, впрочем, как и о самом Ордене, в городе ходило множество жутко невероятных историй, и Алехандро имел возможность лично убедиться в том, насколько даже самые неправдоподобные из них оказались в итоге далеки от истины. Он чуть ли не с рождения мечтал побывать на запретном острове, но его особенно интересовали библиотека, архив Школы навигаторов и хранилище артефактов – святая святых Ордена. Однако врожденная проницательность и развитая способность к логическим умозаключениям подсказывали виконту, что вся доступная Рею информация, приведшая Алехандро в замешательство, может оказаться всего лишь видимой верхушкой огромного айсберга, погребенного под толщей лжи и умалчивания. А что же на самом деле скрывается в глубинах острова – остается известным, пожалуй, только Верховному Навигатору да кроме него еще самой святой Нике.

К счастью для Алехандро, Рей доверял родному отцу ничуть не больше, чем осторожный виконт. Или, скорее всего, даже намного меньше, о чем свидетельствовало его мгновенно помрачневшее лицо, едва лишь разговор коснулся загадочной персоны Верховного Навигатора.

– Не знаю.– В тот вечер в «Желтом псе» Рей пил сильнее, чем всегда, и утратил свою обычную осторожность в словах, толику которой неукоснительно соблюдал даже при общении с ближайшим другом.– Ну не знаю я, кто или что он есть на самом деле. Ты же сам видел не раз – отец всегда носит маску, которой не снимает даже в присутствии братьев в стенах Убежища. Разное говорят. Одни утверждают, будто лицо отца обезображено радиационным дождем (благодаря Рею Алехандро давно уже знал о радиации), или что оно искалечено каким-то чудовищем при экспедиции в Мертвые земли, в которой отец участвовал еще до моего рождения. Или… – Тут Рей наклонился к самому уху виконта и прошептал с пьяным драматизмом: – Якобы отец – не совсем человек! Ведь иногда он изрекает такое, что я готов верить всему, чему угодно,– даже самым бредовым домыслам! Ты помнишь брата Франсиско, старикана-астролога из монастыря Рыжей Ники? Так вот, однажды он признался: когда ему исполнилось десять лет и родители отдали его на воспитание в монастырь, Верховный Навигатор тогда уже выглядел точно таким же пожилым, как сейчас, и точно так же носил свою черную маску. А между тем брат Франсиско – самый старый из известных мне людей…

– И мне… – задумчиво протянул Алехандро, рассеянно водя пальцем по растекающейся на столе пивной луже.

Никто не смог бы обвинить его в том, что он использовал друга для выпытывания ценной информации об Ордене. Но вполне возможно, и так получилось независимо от желания Рея и Алехандро, что подобные разговоры порождали потребность объясниться, а эти беседы, в свою очередь, вели к формированию в сознании Алехандро картины в высшей степени загадочной и интригующей. Но еще большую почву для размышлений доставляло ему сопоставление полученных от Рея сведений и некоторых слов Кардинала, который оставался не только бессменным духовным наставником молодого виконта, но и просто умным человеком, внушающим глубокое уважение обоим друзьям. Уже имея некоторое представление о тайнах, тщательно оберегаемых Орденом, Алехандро совершенно не испытывал того религиозного экстаза, что весьма тщательно и сознательно культивировался в умах простых людей пастырями из монастыря святой Ники.

– Сын мой, запомни,– частенько любил доверительно пооткровенничать со своим воспитанником Кардинал, разомлевший в объятиях удобного кресла в тихий послеобеденный час,– религия подобна отточенному лезвию рапиры в наших умелых руках. Употреби мы ее чуть более неловко – и она превратится в неуклюжую дубину, способную скорее отпугнуть от нас души паствы, чем сдерживать их в благоговейном трепете. Политика и религия – две боевые грани одного обоюдоострого клинка. И если первой стороной ты можешь наносить удары, то второй, почти одновременно с этим, ты способен отражать встречные выпады своего противника.

– Какая же из сторон моего оружия должна стать ведущей? – пытливо поинтересовался Алехандро, не пропустивший ни одного слова из произнесенной Кардиналом речи.

– А это, сын мой, уже и есть высшее искусство боя – уметь своевременно и незаметно поворачивать клинок в руке, преследуя нужные тебе цели,– наставительно пояснил его преосвященство, пристально глядя в карие глаза виконта.– Главное – не запутаться самому и не сбиться с ритма…

– Тогда мой отец чудом держится на троне… – печально признал наследник.– Ибо не преуспел он ни в чем…

– Сын мой! – Его преосвященство явно радовался результатам разговора.– На дворцовой площади каждый день проходят представления театра марионеток. Куклы очень красивы, представление увлекательно, а кукловоды так мастерски исполняют свои роли, что зрители почти готовы верить в непричастность невидимых поводырей к разыгрываемому перед ними спектаклю…

После этого Алехандро еще сильнее заинтересовала таинственная личность Верховного Навигатора.

Ночь, в корне изменившая всю жизнь Алехандро, выдалась на удивление тихой и беззвездной. Большой колокол монастыря Святой Ники пробил час пополуночи, когда измученный бессонницей виконт вышел на эспланаду, широкой лентой опоясывающую дворец на уровне третьего этажа. Весь дворец спал, и только в левом крыле тускло светилось окно матушкиной молельни.

«Опять перед Никой поклоны кладет,– неприязненно подумал его светлость.– Наверняка просит вразумить непутевого сыночка. Чтобы сыночек делами государства вплотную занялся. А это значит,– Алехандро даже пальцы на руке загибать начал,– уроки танцев бери, учения с кирасирами проводи, письма слащавые толстой Сюзетте пиши, к службе два раза в день ходи. Да если бы только матушка знала, какие отнюдь не богословские разговоры ведет его высокопреосвященство Кардинал со своим воспитанником… А вот это, впрочем, уже намного выше примитивного бабского разумения. Эх, женщины…»