Дом Дверей: Второй визит - Брайан Ламли Страница 7

– Космические корабли? – Наморщенный лоб Тарнболла говорил о смятении, если не сказать страхе (пережить то, что пережил он, – наилучшее тому объяснение). Но с ним не согласились.

– Нет, – покачал головой Джилл. – Это были дыры, Джек, но довольно специфические дыры. Радиотелескопы улавливают радиоволны за пределами земной атмосферы. А теперь представь себе, будто ты сидишь на вращающемся стуле в центре большой квадратной комнаты. Подняв взгляд, ты видишь все четыре верхних угла, опустив – четыре нижних. А потом, вдруг, ты их уже не видишь. На их месте – пустота. Свет из тех участков до тебя не доходит. Именно это-то и произошло с радиотелескопами. Они не увидели радиоволн, идущих из тех участков космического пространства. Что-то, какие-то невидимые силы, оказалось у них на пути, создавая помехи. И так продолжалось два часа.

– Устройства для наведения, – повторил Тарнболл, по-прежнему хмурясь, слова, произнесенные Джиллом ранее, но которые полностью дошли до его сознания только теперь и отзывались эхом у него в голове. И агент медленно, понимающе кивнул. – Как у истребителя, когда его системы наведения захватывают цель – неприятельский самолет – перед тем, как выпустить ракеты…

– Верно, – согласился Джилл. – Если повезет хотя бы чуть-чуть, самолет-цель улавливает сигнал захвата и пытается уклониться. И если еще больше повезет, то остается цел и невредим.

– Если повезет… – Тарнболл поглядел на министра, на Джилла, а затем снова на Уэйта. – Ведь все дело обстоит именно так? Нас кто-то взял на прицел?

– Еще хуже, – ответил Уэйт. – Он уже нажал на спуск, отправляя свой бесценный груз. Те радио-дыры – за неимением лучшего термина – наблюдались два часа, но прежде, чем они исчезли, последовали и другие проявления.

– Другие проявления? – уставился на него Джилл.

– Радиотелескопы – не единственное средство изучения космического пространства, – Уэйт мог лишь пожать плечами. – Есть еще ультрафиолет, рентген, инфракрасные лучи – телескоп «Хаббл» оснащен всем этим. И воздействие шло на все. Особенно на инфракрасные лучи.

Когда те дыры подсоединились, чтобы сделать свои выстрелы, последовали массированные тепловые удары, и одному Богу известно, что еще. Когда эти эхо-сигналы вступили в действие, на «Керне» и на «Фермилэбе» пошли прахом эксперименты, на которые угроханы целые месяцы и даже годы. Все выглядело так, словно кто-то взмахнул над этими «пышками» – космическими станциями – гигантским магнитом.

– Пышками? – снова не понял Тарнболл.

– Кольцами диаметром в полмили, – пояснил ему Джилл. – Они служат для ускорения протонов. «Керн» – около Женевы, а «Фермилэб» – в сорока милях к западу от Чикаго. Но мишенями являлись не они. Любые повреждения приборов – просто следствие стрельбы, вроде электрического хаоса рядом с эпицентром взрыва атомной бомбы.

– Опять в точку, – кивнул Уэйт. – Но приборы бывают разные. Мы направляем информацию не только с Земли в космос, но и улавливаем из космоса. И станции прослушивания Запада – это, несомненно, самая мощная наша система раннего предупреждения. Хотя в данном случае, как вы понимаете, государства потенциального врага нас не сильно волновали.

И Джилл сделал вывод:

– Так значит, нам известно, где они материализовались. Упомянутые тобой другие проявления, верно? Так откуда же нам стало известно? Фотографии с самолетов – со спутников-шпионов? Это может означать только бывший СССР, Китай, Иран, Ирак, Ливию… и, возможно, горстку других государств со схожими наклонностями.

– Да неужели? – иронически усмехнулся Уэйт. – Но это может означать также и Америку. Соединенные Штаты Америки, знаешь ли, не очень-то известны склонностью добровольно делиться ценной и секретной информацией.

– Хватит играть в «угадайку»! – взорвался Джилл. – Застряв в этом гребаном вертолете, мы все равно зря теряем время! Так сколько же их и где они?

Лицо Уэйта слегка побагровело:

– Хотел бы напомнить тебе. Спенсер, что…

– Не надо, – резко посоветовал ему Джилл. – Лучше позволь-ка мне напомнить тебе. Когда я говорю, что подобных мне людей больше нет, то это вовсе не похвальба. И если мне требуется работать через посредство министра, то, как мне хорошо известно, тебя вполне может заменить любой другой. Понимаешь, Джордж, мне на твою карьеру плевать с высокого дерева. А если все, покамест сказанное тобой, правда, то и на карьеру всех и каждого, начиная с Ее Величества! Сейчас на карту поставлен весь мир, и он запросто может подойти к концу!

Уэйт скрипнул зубами и, казалось, хотел защищаться, но тут вмешался Тарнболл:

– Джордж, я пока еще не согласился работать на министерство. Если соглашусь, то буду называть тебя «сэр», может быть. Все сводится просто-напросто к позиции. Что касается нас с Джиллом, то мы побывали там. Мы знаем, на что это похоже, когда люди попадают в такой переплет. Следовательно, раз пока мы все не сможем поладить, то ты всего лишь легко устранимая часть трудностей. И в таком случае я вместо того, чтобы называть тебя «сэр», назову твои слова блефом и поддержу Спенсера.

Узит проглотил свою гордость. Главная роль в данном сценарии принадлежала не ему, и он это прекрасно знал. Без Спенсера Джилла вообще не состоится никакого спектакля!

– Полагаю, что я… я излишне осторожен, – уступил он. – Излишне тревожусь. Но я уже тридцать шесть часов весь на нервах. По-моему, я служу министерству чертовым козлом отпущения! Я хочу сказать, что это задание совершенно не похоже на те, какие кто-либо когда-нибудь выполнял. Его свалили на меня, потому что никто другой за него браться не хочет. Наверху – о! – там до сих пор преуменьшают важность случившегося. Но можете не сомневаться, «горячие линии» так и гудят: из Лондона звонят в Вашингтон, из Вашингтона – в Москву, из Москвы – в Пекин, и обратно в Лондон! Честно говоря, я не ожидал, что смогу заручиться помощью любого из вас. Вот потому-то я и предпочел преподнести это помягче, дать вам постепенно привыкнуть к страшной мысли. Именно поэтому мы и отправили тебя, Спенсер, в «Джорделл-Бэнк», чтобы информация не обрушилась на тебя, словно взорвавшаяся бомба.

Но ты прав: я нуждаюсь в тебе – мы нуждаемся в тебе – в твоем опыте, в твоих советах, во всем, что сможешь для нас сделать. Весь мир в тебе нуждается!

Джилл выслушал его, холодно кивнул и повторил вопрос:

– Сколько их и где они находятся? Но без театральщины, хорошо?

– Их три, – ответил Уэйт. – Во всяком случае, нам известны только три. Одна – более или менее стандартная, одна – нет, а третья – чертовски странная! Самое легкое – это Пирамида. Сами догадывайтесь, где… ладно-ладно, – успокаивающе поднял руку он. – В Египте. Легкая потому, что с египтянами у нас вполне сносные отношения. Вторая – это Пагода – в Китае, на полуострове Шандунь, – да, да, ты был прав. А третья…

– Ну? – подтолкнул его Джилл.

– Это… Айсберг, – беспомощно хлопнул ладонями по коленям Уэйт. – Ничейная земля посреди чертового океана!