Певец из Кастагвардии - Джейн Уэлч Страница 7

Они обернулись к Брид, склонившейся над Кеовульфом. Рыцарь весь посерел и до сих пор не шевельнулся – лишь моргнул пару раз и вновь провалился в холодный сон.

Халь опустился на колени рядом с девушкой и обнял ее за плечи. На короткий миг она склонила голову ему на грудь, потом потянулась поцеловать в шею, а после отпихнула и вернулась к своей работе.

– На ночь надо бы костер разложить, – вымученно произнес Халь.

– Не будь мы в самом хвосте колонны… – пробормотал старый Брок, глядя на мертвецов, лежащих в вырытых им неглубоких могилах.

Вдруг из леса появился Папоротник. Он сморщил нос:

– Я бы на вашем месте не дергался. Все равно их волки выкопают, недели не пройдет.

При звуке его голоса Кеовульф чуть двинулся и прошептал:

– Волки…

Глаза у рыцаря приоткрылись, он оглядел кольцо молодых лиц, окружавших его, потом сосредоточился на Каспаре.

– Волк, Спар! – сказал он юноше так, будто хотел его пожурить. – Необычный волк. Знаешь, Спар, он ходил на задних лапах, а вместо морды у него был пустой череп.

Говорил он урывками и, закончив, повалился без сил. Брид растерла между пальцами стебельки вайды и получившимся порошком начертила на лбу рыцаря руны.

– У него лихорадка. Тихо, Кеовульф. Это руны исцеления. О Великая Матерь, молим тебя о защите. Сей храбрый рыцарь, преданно служащий тебе, нуждается в твоем милосердии.

Ее сердитые глаза, казалось, метали в сторону Каспара зеленые искры.

– Да я тут ни при чем! Что я сделал-то?! – воскликнул тот чуть более пылко, чем хотел.

Халь вдруг вскочил и без всякого предупреждения ударил его кулаком в челюсть. Хорошо поставленный удар свалил юношу с ног. Настало потрясенное молчание. Оказалось, что Каспар не собирается давать сдачи. Он лишь медленно поднялся.

– Здесь нет моей вины, – повторил он. – Я их не вызывал.

– Ты все с Некрондом возился! – прорычал Халь, потирая ободранные о зубы племянника костяшки.

Каспар, насупившись, отошел на край поляны и сел, бросив на землю плащ из медвежьей шкуры. Ему было стыдно, он чувствовал себя дураком. Никто ему не верил. Единственное утешение – волчонок выкарабкался из объятий Пипа и вперевалочку подошел к нему. Вместе юноша и зверек стали смотреть, как разгорается костер, и часть леса превращается в круг золотого света. Белая шерсть Рунки была на ощупь совсем мягкой. Гладя ее и пытаясь выразить свою благодарность за то, что волчонок привел их к Нимуэ, Каспар внимательно следил, чтобы не задеть не до конца затянувшийся шрам.

– Я ведь черномордых волков не вызывал, – сказал он Рунке. – И Некронда уже много недель не видел. Как бы я смог это сделать?

– Кто это тут волков вызывает? – выскочил откуда-то Папоротник. В руке он держал палку, которой собирался в случае чего отбиваться от детеныша.

Каспар ладонью прикрыл Рунке голову:

– А ну, кончай! Ничего она тебе не сделает.

– Пфе! Это потому, что она еще мелкая. Вот вырастет – увидишь, да поздно будет. Но о чем бишь это мы, Спар? Чего ты такого натворил и почему дал себя стукнуть?

– Ничего я не натворил, – огрызнулся Каспар. – Вообще ничего. Они просто не могут понять, что происходит, вот на меня все и валят. Вечно я во всем виноват.

– А я-то думал, ты властительный лорд! Наследник Торра-Альты и всякое такое. Почему ты им позволяешь так с собой обращаться?

– Потому что я никто, Папоротник, – попытался объяснить Каспар, но только вздохнул, не видя в этом смысла.

Халь всегда вызывал у окружающих куда больше почтения, чем он сам, а Брид, она высшая жрица, будущая Матерь, самая могущественная из Троицы. Не важно, сколько у Каспара титулов, все равно его никогда не станут уважать.

Папоротник ткнул волчонка концом палки. Рунка ухватила ее зубами и принялась теребить.

– Что за ребячество, – проворчал Каспар, отнимая палку у лёсика.

– Ну, ты ж так ничего и не объяснил, – хмыкнул тот. – Как тебе удается вызывать волков?

Каспар пожал плечами и потер макушку:

– Три года назад для того, чтобы спасти Торра-Альту от волков и выручить мою матушку, высшую жрицу леди Керидвэн, мне пришлось отыскать себе талисман. Яйцо.

– Яйцо?! – с презрением повторил Папоротник. Каспар кивнул.

– Но это было не простое яйцо, а волшебное. В нем крылось дыхание жизни древних чудовищ, когда-то свободно рыскавших по миру. Потом Первый Друид изгнал их в Иномирье, страну духов. Яйцо дает мне возможность призывать их обратно. Оно притягивает их призрачные формы, и постепенно они обретают плоть. Называется оно Некронд.

– И ты, что ли, его хозяин? – не поверил лёсик.

– Сдается мне, у него не может быть хозяина. Я его хранитель. Правда, жрицы мне его не доверяют, – с горечью добавил Каспар. – Им кажется, что в Яйце слишком много силы и что я с ним играю.

– А ты играешь?

– С ваалаканской войны не играл. Правда, у меня все время случаются искушения. Раз или два, должен признаться, я не устоял, призвал несколько тварей, но тут же отправил их обратно. Я же не такой безответственный!

– Кажется, ты сам себе не веришь, – произнес Абеляр. Каспар поднял голову и увидел, что лучник стоит перед ним, а отсветы пламени играют на его хмуром лице.

Каспар уронил руки. Его отчаяние было вполне настоящим.

– Никто больше не может добраться до Яйца. Пока я был в Торра-Альте, его не трогали – я проверял каждый день. Но волки все равно появились. Иногда я боюсь, что их вызвали мои сны, хоть и не знаю, как такое могло случиться. Я ведь ничего не способен сделать, если не держу Яйцо в руках, а его тут нет!

– Полагаешь, твой дух ночью может выходить из тела и пользоваться Яйцом? – спросил Абеляр.

Каспар кивнул. Признав свою вину, он будто сбросил тяжкий груз с плеч.

– Возможно, все эти люди погибли из-за меня. К ним подошла Брид и протянула Каспару руку.

– Пойдем к костру, нам надо поговорить. Твои подозрения могут оправдаться. Пока будешь спать, я разложу вокруг тебя защитные руны. А потом нужно спешить домой, к Морригвэн и Керидвэн – они сотворят обряд, чтобы укрыть твой разум от силы Яйца. Древние твари, тысячи лет назад изгнанные из нашего мира, алчут вернуться в круг жизни. Объединенная воля столь многих существ, сосредоточенная на одном желании, невероятно могущественна. Магия, созданная ею, способна пересекать грани между мирами. Они жаждут свободы, и жажда эта проникает в твой разум, когда он слаб. А еще, Спар, хватит тереть голову! – Голос Брид вдруг стал резче. – Если будешь все время беспокоить ссадину, она никогда не заживет.

– Да я, наверное, ветку задел, – пробормотал Каспар. – Опять кровь течет.