Пришествие драконов. Книга 1. Начало - А. Дж. Лейк Страница 7

Элспет вскинула голову.

— Тогда почему получилось у меня? Я этого не хотела!

— Быть может, отчасти как раз потому, что ты этого не хотела, — тихо ответствовал Аагард. — Ни один из людей, пытавшихся открыть сундук, не добивался успеха. Я сам пробовал сделать это как раз перед вашим пробуждением, дорогие гости. Я лучше всех на свете знаком с рунами, управляющими любыми запорами, и все же потерпел неудачу. — Он поглядывал то на Элспет, то на Эдмунда. — Последний из тех, кто стремился завладеть хрустальным мечом, разрушил целое королевство силой своего нечестивого стремления. Звали его Оргрим, я знавал его еще в Вента-Булгарум. Он был самым молодым в Королевском совете, однако король Беотрих ценил его больше остальных. — Лицо Аагарда затуманилось. — Оргрим был не из Уэссекса, в отличие от прочих. Он оказался в Венте благодаря обмену пленниками пять лет назад. Способности его были так велики, а преданность нашему королю так безгранична, что все мы согласились включить его в наш Совет.

Вскоре Оргрим проявил интерес к пророчествам о хрустальном мече. Он расспрашивал о нем других советников, но мы знали совсем немного сверх самих рассказов о мече. Тогда он углубился в чтение, надеясь расслышать нужные ему сведения в голосах древнее наших. Он выпрашивал у нас старинные мудрые книги и без устали читал их. Только одну книгу мы от него утаили. У главного среди нас, Тримгара, был фолиант по черной магии, который он считал слишком опасным, чтобы кому-то его показывать.

Элспет непонимающе смотрела на Аагарда.

— Колдовская книга, — шепотом объяснил ей Эдмунд.

— Вроде гаданий о погоде? — недоверчиво спросила Элспет.

— То была книга заклинаний одного старого и очень могущественного колдуна, — продолжил Аагард. — Такие чары способны сотворить страшное зло, как и немало добра. Самые сильные могут вызывать драконов… Кончилось тем, что эта книга исчезла.

Теперь старик потемнел ликом, голос его стал тих, но в нем звучал гнев.

— Мы с Тримгаром застали Оргрима на коленях перед сундуком. Перед ним лежала раскрытой та самая колдовская книга. Он напустил в комнате дыму, на замке была кровь. Увидев нас, он не сказал ни слова, а тут же сбежал. В тот же день мы собрали Совет и приняли решение просить короля Беотриха об исключении Оргрима за злоупотребление доверием и обращение к черной магии. Но, когда мы явились к королю, Оргрим уже успел нашептать ему на ухо ядовитые речи…

Голос Аагарда дрогнул:

— Король Беотрих обвинил нас в измене. Он сказал, что Оргрим раскрыл наш заговор с целью его свержения, а посему Совет распускается, а нас берут под стражу. Оргрим так подчинил себе короля, что тот не желал слушать никаких наших объяснений. Он приказал солдатам увести нас, но солдаты были людьми добрыми и честными, они знали, что обвинение вымышленное. Один из них позволил Тримгару и мне сбежать. До сих пор не знаю, что случилось с остальными четырьмя.

— А сундук? — напомнила Элспет.

— Мы не осмелились оставить его там! Убегая, мы захватили его с собой, поклявшись стеречь его до самой нашей смерти. Я хотел забрать его сюда, но Тримгар настоял на своем: он твердил, что сундук — святыня Уэссекса, посему должен остаться в этом королевстве. Когда я расстался с Тримгаром два года назад, он прятался вместе с сундуком в Уорэме. Только теперь он, как видим, осмелился с ним расстаться. Это значит, что возникла опасность, превышающая его способность уберечь меч. Если колдовская книга до сих пор у Оргрима, то тот способен призывать себе на помощь черные силы, против которых наше доброе колдовство бессильно.

— Не понимаю! — не выдержал Эдмунд. — Что этот Оргрим намерен делать при помощи хрустального меча, если не защищать Уэссекс и его короля?

— Точно не знаю, — признался Аагард. — И не смею гадать. Бывает такое зло, которое лучше не называть по имени, пока оно не нагрянуло.

— Отчего же, — не унимался Эдмунд, — Беотрих поверил этому человеку, а не вам? Все вы с рождения были преданными королю людьми. А Оргрим, как вы сами говорите, был чужаком, заложником из другой страны…

Аагард перевел взгляд на огонь.

— Таков один из горчайших уроков, преподносимых жизнью, — проговорил он со вздохом. — Этот урок вы усвоите, прежде чем всему этому настанет конец. Зло имеет множество обличий, оно умеет нравиться, умеет околдовывать, прикидываясь ясноглазой юной мудростью, а потом оказывается наиболее злокозненным. — Он повернулся к своим гостям с глубокой печалью в глазах: — Все мы, все до одного, восхищались Оргримом. Он был храбр и мудр не по годам. Но и это еще не все. Оргрим обладал умением, какого не было больше ни у кого в Совете, и это превращало его в самого ценного советника среди нас всех. Когда он сказал королю, что раскрыл заговор, ему не пришлось ссылаться на слухи, искать доказательства. Он заявил, что ЗНАЕТ: что взглянул нам в глаза, увидел нас насквозь и обнаружил измену.

Эдмунд содрогнулся. Ему расхотелось слушать продолжение этой истории. Аагард закончил, прожигая его взглядом:

— Оргрим был Провидцем.

Эдмунд лежал на соломенном тюфяке и наблюдал за тенями от огня на потолке пещеры. В нескольких футах от него беспокойно крутилась Элспет. Ему было жаль ее, но к жалости примешивалось любопытство: что за жестокую судьбу приготовили ей боги — потерять отца и тут же снова испытать лютую боль! Судя по ее виду в те минуты, когда из ее руки бил свет, она испытывала такие страдания, словно в нее вонзили острый кинжал! С другой стороны, как может быть, чтобы меч появлялся и снова исчезал? Если Аагард прав, то почему легендарное оружие оказалось в руке у неопытной девчонки?

В следующее мгновение Эдмунду стало не до меча: он вспомнил о своем собственном незавидном положении. Что беспокоиться за эту едва знакомую девчонку, когда самому ему есть из-за чего клясть судьбу?

Никакой он не Провидец: это невозможно, попросту невозможно! Из рассказа Аагарда об Оргриме сделалось совершенно ясно, кто они такие: порода ядовитых аспидов, подлых предателей! Быть Провидцем значило не ведать преданности; Эдмунд попытался вспомнить, от кого слышал это — точно не от своего отца… Он не помнил, чтобы родители когда-нибудь с ним об этом заговаривали. Преданность и долг — вот девиз всей их жизни. Возможно ли, чтобы их отпрыск оказался одним из этих вероломных псов?

Эдмунд крепко зажмурился, ему очень хотелось забыться сном без сновидений.

Он погрузился в тягостную дремоту и тут же оказался в странном месте. То ли это сон, то ли нет… Он стоял на покрытом галькой склоне, под бескрайним, затянутым тучами небом. Кое-где торчали клочки травы. Из-за спины, оттуда, где качались на волнах лодочки, доносился негромкий шум прибоя. Выше его по склону визжала какая-то девчонка, впереди рубили дрова.

Эдмунд пошел на звук. С верхушки холма он увидел стены маленького поселения: дюжину крытых соломой хижин вокруг лужайки с сараями для сушки рыбы и мастерскими. Лаяла собака, из дыр в крышах тянуло вкусным дымком: внутри готовили еду. Кто-то, судя по звуку, молол зерно. Это вполне могла быть рыбацкая деревушка в королевстве самого Эдмунда.