Принцесса для младшего принца - Вера Чиркова Страница 7

– А где хозяин? – Встревоженный подручный всё-таки не выдержал, спросил, прежде чем вызывать затребованных рабов.

– Ждёт, – так же уныло пробормотала Юниза, – кричит: «Срочно, скотина!»

Наверное, это были слова, после которых за неисполнение приказа последует жесточайшее наказание, поняла Илли, потому что стоявший за зеркалом вооружённый человек как-то сжался и неимоверно заторопился. Засвистел в магический свисток, заорал команды прибежавшим опрометью девушкам и таким же вооружённым, как он сам, мужчинам.

И уже через пару минут они стояли тесной кучкой сначала напротив зеркала, потом напротив Апраксии, лекаря и кузнеца. Но стояли недолго: всего через несколько секунд охранники начали валиться под ноги магине. Ждавший только этого момента Зарон с нечеловеческой ловкостью обирал с них амулеты и оружие и складывал в большой мешок. Разобраться с этим железом можно позднее.

Дриады, оказавшись в неизвестном месте, смирно стояли тесной кучкой, под прикрытием балахонов держась за руки, и старались состроить самые кислые гримасы, словно неимоверно опечалены своей судьбой. Согласившихся им помочь селян прикрывал Хингред, державший наготове выданный Апраксией шарик с заклинанием.

– Отойдите в сторону, сядьте вон там, у стены, – рявкнул на них старший охранник, не обнаружив в этой нагруженной мешками толпе ни хозяина, ни Юнизы.

Он начинал постепенно успокаиваться: раз колдун захватывает новых рабов и товары, значит, он жив и просто был занят. И хотя в глубине души бывший наёмник истово ненавидел хозяина, такой поворот всё же считал для себя намного лучшим, чем появление в замке королевских воинов, магов или других колдунов. К хозяину он уже как-то приспособился, выучил привычки и вкусы и почти не получал наказаний. А иногда получал и мелкие подачки. А от нового хозяина ничего, кроме места обменного раба, ждать не приходится.

– Двое мужчин и две женщины, из старых, – в осветившемся зеркале появилось унылое личико дриады, и охранник поторопился выполнить приказ.

Новые рабы, появившиеся из зеркала в сопровождении самой Юнизы, были немного необычными, сразу бросался в глаза крупный мужчина и решительно сбросившая балахон женщина, при одном появлении которой на груди охранника заволновался, заиграл огнями амулет.

– Вон туда, – попытался призвать их к порядку страж, но тут же свалился кулем под ноги Апраксии.

– Снимешь с него амулет, или мне самой? – небрежно спросила магиня Зарона, и он, снисходительно усмехнувшись, шагнул к спящему, подцепил отросшим когтем цепочку и учтиво подал амулет магине.

Апраксия стёрла с губ усмешку и спокойно приняла магическую вещицу, подержала в ладонях, снимая мелкие, но неприятные заклинания, повешенные на неё колдуном, хмуро усмехнулась – изобретательный был гад! – и не жаль, что она его убила. Хотя и не много сейчас в их мире сильных магов, но лучше, если таких будет ещё меньше. Оглянулась на сбросивших балахоны дриад, смело отправившихся на прогулку по небольшому залу, приспособленному колдуном для переходного помещения, и скомандовала:

– Девушки, давайте отправим селян по домам, да я заберу своих жуликов, и будем отдыхать.

Оглянулась на кузнеца, бдительно следившего за нею жёлтыми глазами, и неприметно усмехнулась. Он оказался очень смел и очень неглуп, этот полукровка, не пожелавший стать в родном герцогстве самым последним существом. И нахальное в своей сути предложение, которое он в очень обтекаемой форме успел сделать ей там, в пещере травницы, всё больше нравилось Апраксии своей простотой и практичностью.

А действительно, почему бы не согласиться? У неё восстановились способности и начинается в жизни новый период, а прежнего не возвратишь, как ни бейся головой об стену. И хоть залей вселенную слезами и мольбами, вечность не отдаст то, что считает своим.

Да и не так-то просто магине прожить одной в этом мире! А как только магистры узнают, что она восстановила способности, замучают настойчивыми ухаживаниями. Впрочем, пожив рядом с дружной семьей Хингреда, она и сама всё чаще задумывалась о том, что неплохо бы иметь в жизни собственный кусочек тепла и если не счастья, то хотя бы покоя.

Некоторое время дриады упорно занимались непростой работой по отправлению на место селян и обмену их на спящих в подвале заложников магини, а когда всё же разобрались с этой задачкой, над замком вовсю светило солнце.

– Ну, Илли, пора, – притянув к себе невесёлую дочь, решительно сообщила Элинса, – не думаю, что он валяется до сих пор. Положи ладони на стекло, потом, когда хорошо научишься, будешь обходиться и без контакта, а пока – так надёжнее. И вспоминай его, тянись не мыслью, а живицей, ну, это как бы руками, но ставшими очень длинными. Ищи – влюблённая дриада может отыскать милого хоть за морем.

Представить Кандирда оказалось очень легко, она про него и не забывала ни на минуту, даже когда выращивала траву или лечила мелкие порезы и ожоги – всё, что ей доверяли подруги. Стояло в глазах хмурое лицо, несчастные глаза, туго стиснутые губы и выпачканная пылью щека.

Зеркало посветлело, и в нём возникло помещение, где она однажды сидела, кабинет Бенгальда на первом этаже королевского дворца. Кандирд сидел в кресле Бенгальда за его столом и мрачно вертел перед собой пальцами, пытаясь состроить какую-то фигуру. Сбоку от него сидел на высоком стуле немолодой мужчина в тёмно-сером строгом костюме, в каких ходили люди главного прокурора, и деликатно поправлял его, когда что-то не получалось.

Но изображение было каким-то нечетким, и стоявших в зеркале дриад находившиеся в кабинете мужчины явно не замечали и не слышали.

– Это он? – с любопытством шепнула за спиной Илли сестра. – Ничего, но похож на обычного парня. С виду не сказала бы, что принц. А почему они на нас не смотрят?

Илли вопросительно оглянулась на мать, начиная подозревать, что догадывается о причине такого странного поведения зеркала.

– Заперто зеркало, – сочувственно вздохнув, подтвердила её подозрения мать. – Они очень чётко выполняют твои инструкции, дочка. Можешь ещё посмотреть на своего принца да идём отдыхать. Позже я попробую пройти другим путём.