Седая оловянная печаль - Глен Кук Страница 7

Вот как живут богачи. Двойная дверь вела в большую комнату. Спальня? Да. попал в точку.

По обстановке она не уступала первому помещению. Такой мягкой и широченной кровати мне раньше видеть не доводилось.

Я огляделся в поисках укромных местечек. Кое-что из вещей припрятал хорошенько, кое-что оставил на виду, а кое-что ни так ни сяк: можно заметить, а можно и прозевать. Самое важное я оставил при себе. Теперь лучше отправиться на кухню, пока меня не раздумали кормить. Подкрепившись как следует, я отправлюсь на разведку, и ничто не укроется от моего зоркого глаза.

В лучшие времена в кухне работало не меньше дюжины слуг, пекарей, кондитеров и так далее, трудившихся сутки напролет. Но сейчас всех их заменила одна женщина, весьма древняя на вид. Она мало напоминала человеческое существо. Наверное, наполовину тролль.

Морщинистая, высохшая, сгорбленная, она все же была на добрых два фута выше меня и килограммов на пятьдесят тяжелее. Невзирая на солидный возраст, у нее достало бы сил перебросить меня через голову, если бы я не сопротивлялся.

– Новенький? – проворчала она, увидев меня.

– Именно. Секстон. Майк Секстон.

– Ты опоздал. Чтоб этого больше не повторялось, юноша. Садись. – Она показала пальцем, куда.

Я не стал спорить и уселся за стол, на три четверти заваленный глиняной посудой и прочей утварью.

Бах! Она с грохотом поставила передо мной тарелку.

– Вы тоже служили вместе с генералом?

– Не умничай. Хочешь лопать? Лопай. Нечего комедию ломать.

– Ладно. Просто беседу поддерживаю. Я посмотрел в тарелку. Рис был залит густым соусом, изготовленным из кусочков не опознанных мною продуктов. Я взялся за еду с опаской – как в единственном в городе общедоступном вегетарианском ресторане моего дружка Морли.

– Если мне захочется поговорить, я попрошу об этом. Разуй глаза. Разве похоже, что у меня есть время чесать языком? Кенди дали пинка под зад и все свалили на меня. Я не перестаю твердить старому упрямому придурку, что мне нужен помощник. Думаешь, он слушает? Как же, держи карман! Рад-радешенек, что выгадал две монеты в неделю.

Я попробовал немножко оттуда, немножко отсюда. Там были моллюски, и грибы, и еще пара штук не разобрал каких именно, но все было отменно вкусно.

– Вкуснотища, – похвалил я.

– Где же ты обычно ешь? Это просто помои. Я ведь одна, у меня нет времени как следует присмотреть за всем.

Она швырнула в раковину несколько кастрюлек, подняв фонтан брызг.

– Я едва успеваю приготовить жратву к следующей кормежке. А эти свиньи, ты думаешь, они замечают разницу? Да подай я кашу из опилок, стрескают – и вся недолга.

Может быть. Но мне уже давно готовил старина Дин, и я был способен отличить хорошую готовку от плохой.

– Скольких вы кормите?

– Восемнадцать. Проклятая орава. Но тебе-то что до моих забот, мистер Девятнадцать? Боишься оказаться последней каплей, той соломинкой, что свалила верблюда?

– Так много? Это место похоже на замок с привидениями. Я видел генерала,

Деллвуда, вас, старичка-истопника в генеральском кабинете…

– Кид.

– И двух женщин. Где остальные? На маневрах?

– Умничаешь? Где ты видел двух женщин? Неужели гаденыш Хэркорт опять протащил сюда свою шлюшку? Черт возьми. Надеюсь, так оно и есть. Ей-богу, надеюсь. Старик отправит его на черные работы по крайней мере на год. Пора вычистить эту выгребную яму. А что, кстати, здесь делаешь ты? Новеньких у нас не появлялось уже года два. И порядочных гостей не было полтора года, только воображалы с Холма – носы задерут, словно они и срут не как простые люди.

Ух!

– По правде сказать, мисс… – Она проигнорировала намек. – По правде сказать, я еще не определился. Генерал послал за мной, сказал, что хотел бы меня нанять. Но он не успел: начался приступ…

Она сразу как-то обмякла. От ее нелюбезности не осталось и следа.

– Серьезный приступ? Наверное, мне лучше пойти посмотреть.

– Деллвуд позаботился о старике. Сказал, что ему просто нужно отдохнуть. Он перевозбудился. Вы начали о Хэркорте. Он имеет обыкновение приводить в дом своих подружек?

– Нет. Последние два года нет. Какого черта ты спрашиваешь? Не твое собачье дело, чем мы занимаемся и с кем. – Она вдруг застыла как вкопанная, потом отошла от мойки, обернулась и одарила меня весьма недружелюбным взглядом. – Или это-то и есть твое дело?

Я постарался увильнуть от ответа, вручив ей пустую тарелку.

– Нельзя ли еще чуть-чуть? В животе как раз осталось немножко свободного места.

– Так вот чем ты занимаешься! У старика новая фантазия. Думает, что кто-то хочет с ним разделаться. Или ограбить. – Она покачала головой. – Ты зря тратишь время. А может, и нет. Какая разница, за что получать денежку? Черт возьми. Наверное, для тебя даже лучше, если ничего найти не удастся. Ты и сам ограбишь его не хуже всякого другого. Пока блажь у старика не пройдет, можно доить его сколько душе угодно.

Я был смущен, но скрыл это.

– В доме завелся вор?

– Никто его не грабит. У старика нет ни шиша, не считая этого проклятого каменного сарая. А он, дьявол его возьми, слишком велик, его не утащишь. Однако, если б кто и грабил его: тебе бы я ни слова не сказала. Ни слова чужаку. Я никогда не разговариваю с пришлыми. Свора жуликов – и ничего больше.

– Достойно похвалы.

Я призывно подвигал тарелку по столу.

– Я мою посуду, у меня руки мокрые до локтей, а у тебя с ногами все нормально. Возьми сам

– С удовольствием, но я не знаю, где. Она раздраженно фыркнула, но все же соблаговолила сделать скидку на мою неопытность.

– На плите, черт возьми. Рис в металлической кастрюле, тушеное мясо в чугунке. Я беспокоюсь о старике. Эти его причуды… Чем дальше, тем хуже. Это болезнь на него действует. Совсем тронулся. Впрочем, ему всегда всюду чудились происки врагов.

Ни слова чужаку. Классная тетка.

– Разве никто не может обокрасть его на самом деле? Бывает, и параноики оказываются правы.

– А кто? Вот что вы мне скажите, мистер Любопытный Нос. Все в этом проклятом домище готовы сразиться за него с целой стаей драконов. Да ребята рады были бы помереть вместо него.

Доказательств пока нет, но люди часто идут на весьма странные сделки со своей совестью. Я без труда мог представить, что человек, готовый умереть за генерала, в равной степени готов и обокрасть его. Найдется масса смягчающих обстоятельств, легко убедить себя, что кража абсолютно необходима.

Итак, кухарка раскусила меня за пятнадцать минут. Эдак и дня не пройдет, она разболтает остальным.

– Домовые вас никогда не беспокоили? Окрестности Танфера периодически страдали от их нашествий, как от термитов и мышей. Эта мелюзга любит безделушки и напрочь лишена уважения к частной собственности.