Приют охотника - Дейв Дункан Страница 7

– Нищие не выбирают, – заявил Фриц.

– А честные люди не злорадствуют! – вскричала Фрида, подскочив к нему.

Он удивленно повернулся к ней, потом вскипел от злости. Она не дала ему сказать ни слова, погрозив пальцем. При том, что Фриду никак нельзя было назвать миниатюрной женщиной, рядом с ним она казалась маленькой.

– И вовсе тебе нечего дуться, братец! Разве не ты приказал собаке его сторожить и при этом додумался дать ему топор? Ты, наверное, считаешь, что это потому, что ты такой умный, он пришел обратно в твой дом и оказался в твоей власти? Так я скажу: это боги рассудили так! И еще скажу, что не намерена смотреть на то, как человека выставляют на всеобщее обозрение раздетым. Это приличный дом! Ты сейчас же пойдешь наверх и принесешь ему чего-нибудь из одежды!

Выходит, у меня появился союзник. Точнее, даже два, ведь старый солдат постарался отсрочить мою казнь на несколько часов.

Фриц попытался было возразить, но сестра уперлась руками в его широкую грудь и толкнула. Вряд ли она сумела бы сдвинуть его хоть на дюйм, вздумай он сопротивляться, но он безропотно позволил повернуть себя к лестнице. Сердито бурча, он поднялся наверх.

Фрида забежала за стойку, на ходу сорвала с крючка лампу и исчезла на кухне.

Со своего места на полу я окинул взглядом публику. Лицо старой дамы оставалось непроницаемым, солдат явно потешался, наблюдая происходящее, маленькая служанка испуганно таращила глаза, невзрачный нотариус недовольно хмурился. Сопливый менестрель, похоже, вообще ничего не замечал, углубившись в размышления о том, что он будет рассказывать. Актриса едва заметно подмигнула мне, а купец приподнял густые брови в циничном восхищении.

Фрида вернулась первой. Она быстрыми шагами подошла ко мне, держа в руках деревянный поднос с белым сыром, желтым маслом, круглыми луковицами и двумя толстыми ломтями ржаного хлеба ее собственноручной выпечки, который я запомнил еще по предыдущему посещению. Я вскочил. Я не принял угощения, хотя при виде его у меня чуть рот не свело.

– Боги воздадут вам за доброту, друг мой, – произнес я, – но я не могу. Я не могу вносить разлад в этот дом.

– С чего это вдруг не можете? Вот – ешьте быстрее!

Но тут тяжелые шаги на лестнице объявили о том, что Фриц спускается с чердака. Я многозначительно покосился на старую даму.

– Ее милость предложила этот поединок и приняла меры, чтобы его участник предварительно подкрепил свои силы… если она также будет так добра, что примет на себя ответственность за этот ваш благородный жест, чтобы я состязался на равных условиях, неприятностей можно будет избежать.

Старая ведьма свирепо на меня зыркнула. Ноги Фрица показались уже на верхних ступенях лестницы, она еще немного помедлила и наконец кивнула.

Увидев меня за едой, Фриц взревел как разъяренный бык, но его быстро уняли, объяснив все. Он хмуро покосился на сестру, показывая, что догадывается, чья была идея, потом отошел к стойке приписать заказанное к старухиному счету.

Я натянул вполне пристойные штаны и накинул принесенную им куртку. Конечно, и то, и другое было мне до смешного велико, зато штанины закрывали даже пальцы ног – с точки зрения тепла так гораздо лучше, а бегать в этот вечер, надеюсь, мне не придется. Длинные рукава куртки я подвернул. Теперь я был неповоротливый, как черепаха, и по уши утонул в воротнике, принявшись за еду.

Ну и что? Передо мной поставили кружку горячего пива с пряностями, и кое-кто из зрителей счел, что пора и им наполнить опустевшие кружки – это явно взбодрило нашего хозяина. Я примостился на лавке рядом с нотариусом и наслаждался едой так, как редко чем наслаждался в жизни. Фрида вернулась на свое место напротив. Фриц уселся рядом с ней. Это означало, что мы оказались неприятно близко друг к другу, почти соприкасаясь коленями, но он вроде бы совладал с желанием меня прикончить, и решил подождать. Месть сладка предвкушением.

В конце концов мы все приготовились к рассказу, и в комнате наступила тишина, нарушаемая лишь завыванием бури и, наверное, хрустом, с которым я жевал лук.

– Можешь начинать, менестрель, – милостиво разрешила старая дама. – И представься сначала, чтобы мы хоть знали, с кем имеем дело.

Вместо ответа менестрель четырежды чихнул и провел по носу мокрым рукавом.

– Меня зовут, сударыня, – просипел он, – Гвилл, сын того Гвилла, что служил придворным трубадуром правителя Лейлы. Отец мой, да упокоят боги его душу, определил меня в ученики к Рольфо, менестрелю, имя которого хорошо известно в Винлянде. Мой наставник хорошо относился ко мне и обучал своему искусству, как и обещал моему отцу. Он научил меня владеть лютней и цитрой, исполнять баллады и романсы. По его рекомендации я был принят в цех трубадуров Файмы. Устный рассказ – не мое…

– Что ты делаешь в северных болотах? – перебила его старая карга. По тому, как она пялилась на него, я сделал вывод, что она близорука. При таком освещении она не видела почти ничего.

Лицо юнца скривилось в скорбной улыбке.

– Я отправился в Фолькслянд в надежде устроиться при дворе какого-нибудь знатного господина.

– И что тебе помешало?

– Увы, сударыня, я оказался неподготовленным к тому большому миру, в который попал. В день, когда я пришел в вольный город Гильдербург, когда я еще бродил по улицам, задрав голову и любуясь на пышные здания, меня окликнула пожилая дама. Опираясь на клюку, она согнулась под тяжестью наполненной доверху корзины. Она робко спросила меня, не буду ли я так добр помочь ей поднять корзину на верхний этаж.

В Винлянде молодежь учат почтительности и услужливости по отношению к старшим. Поэтому я с радостью взял у нее корзину и понес в указанный ею темный переулок. Я успел сделать только три шага, после чего очнулся в грязи на мостовой с шишкой на затылке. Грабители забрали мою лютню, которая была особенно дорога мне, ибо принадлежала раньше отцу, все мои сбережения и даже одежду за исключением той, что я оставил в гостинице. Старухи и след простыл. Мне сказали, что ее исчезновение означает только, что она тоже одна из шайки, и что я угодил в ловушку, хотя даже сейчас мне трудно поверить в это. Все мои попытки заработать хоть немного потерпели неудачу. Вот я и бегу от северной зимы обратно, в Винлянд.

Он помолчал, но никто не откликнулся.

– Если вам интересно, я поведаю вам Историю Страны Множества Богов.

Я чуть не поперхнулся, стараясь сдержать смех. Вряд ли он мог сделать менее удачный выбор. Тогда я еще не знал ни того, что заставило его выбрать эту историю, ни того, куда это заведет меня той ночью.