Герой моих грез и кошмаров - Лана Ежова Страница 7

Облегчение отразилось на сухощавом лице Мувуриса. И я порадовалась, что теперь мы сможем ехать дальше.

–Спасибо, ваше чародейство! Хорошего вам вечера! И вам, госпожа Рутшер.

–Джемма здесь?

Я ошиблась, решив, что теперь мы сможем спокойно покинуть территорию школы.

Из густой тени, отбрасываемой кроной дуба, вышел Грэхем. На его лице застыла брезгливая гримаса, руки сжимались в кулаки и тотчас разжимались.

–Ты меня удивляешь, Джемма,– со сдерживаемой яростью заявил он.– Почему ты с ним? Чем же я не подошел?

Нападки Грэхема оказались полной неожиданностью.

Когда я овдовела и Вандур еще не предложил занять место покойного супруга, хоть у меня и не было диплома, наглый сосед навязывал свою помощь в обмен на «капельку нежности». Непотребные слова он подкрепил действиями – зажал прямо в коридоре школы и полез с поцелуями. Мне повезло вырваться. К следующей атаке я уже подготовилась: ошеломив его заклинанием из арсенала боевиков, сломала нос. И все же два года Грэхем преследовал меня. Даже предложил замужество.

Начни он с него, я бы подумала. Вру. Ни за что не согласилась бы! Ни Лил, ни Оливеру наш сосед не нравился, да и не был он человеком, который мог сохранить мою тайну. Он первый доложил бы, что магия у моего сына проснулась слишком рано, что нестабильна и все еще растет. И да, похоже, у Оливера не просто три стихии, а и пробуждающийся сопутствующий дар – магия исцеления.

–Молчишь, Джемма? Неужели я хуже этого калеки? Темнота не все скрывает.

–Кто сказал, что я люблю темноту?– скучающим тоном произнес инспектор.– Чем больше света, тем интереснее.

Почему Грэхем решил, что я согласилась стать любовницей Аламейского? Просто потому, что сидела рядом с ним в карете? А еще была одета в вечернее платье… Вывод напрашивался сам собой.

Горечь разлилась во рту. Даже когда враг считает тебя доступной, обидно до слез.

–Лорд Грэхем, вы ошибаетесь. От лорда Аламейского мне не поступало лестных предложений.– Одарив инспектора нежной улыбкой, я импульсивно добавила, желая позлить ненавистного блондина:– О чем я искренне сожалею.

Мой спутник издал удивленный смешок.

–Ах ты, дрянь!– Грэхем страшно оскалился и вскинул руки.

В меня полетело «Шаровое копье».

Испугаться не успела – ослепительно-голубую вспышку поглотил «Щит» инспектора.

–Нападение на представителя короля и служащую школы? Грэхем, в курсе, что вас ждет?

–Мне все равно,– процедил сквозь зубы блондин, пытаясь разорвать «Воздушные путы», которыми спеленал его Аламейский.

–А зря.– Потеряв интерес к преподавателю, инспектор выудил из кармана черного камзола блокирующий магию браслет и бросил сторожу.– Господин Мувурис, передадите нарушителя стражникам. Справитесь?

Отставной боевик растерянно кивнул и торопливо защелкнул блокиратор на руке преподавателя.

Тот грязно ругался и сыпал угрозами:

–Вы все пожалеете! Я обращусь к королю!..

–Ваше право,– лениво отозвался инспектор.

Все так же молчаливо Мувурис принял и «поводок» от «Воздушных пут» Грэхема.

Дверь захлопнулась. Карета рванула вперед, и меня откинуло на мягкие подушки сиденья.

–Мы куда-то торопимся?

Инспектор усмехнулся:

–Разумеется! Мы спешим сообщить градоначальнику Подгорска печальную новость о племяннике.

Больше не останавливаясь, карета покинула территорию школы и направилась в центр, к трехэтажному дому самого влиятельного семейства нашего города.

–Как долго Грэхем пытается пробраться в вашу постель?

Вопрос прозвучал странно. Не похабно, нет. Так целитель спрашивает о течении болезни.

–Два года. До смерти супруга он осмеливался лишь на чересчур назойливые комплименты и неприлично долгие взгляды.

–Вы держались стойко. И довели мужика до преступления.

Я вся подобралась.

–Я еще и виновата?

–Кто-то так и скажет.– Лорд Аламейский не сводил с меня внимательного взгляда.– Готовы к осуждению со стороны общества? Кокетка, сводящая с ума своей холодностью достойных мужчин.

Меня даже затрясло от негодования.

–Я не давала повода! Никогда!

–«Сила женщины в ее мягкости и уступчивости»,– явно процитировал кого-то лорд Аламейский.– «С веселой вдовы не убудет».

–То есть я должна была… должна…

Язык не поворачивался произнести отвратительный вывод.

–Сломать ему нос,– подсказал лорд светским тоном.– Чем успешно и занимались, насколько я успел заметить.

Не передать степень моего облегчения и признательности! Он ведь прав. Нравы в обществе магов и чародеев далеко не суровы. Это юной магичке следовало беречь себя, чтобы после замужества усилить мужа. Потом на интрижки на стороне закрывали глаза. Вдова и вовсе могла в открытую вести свободный образ жизни, если он будет без последствий.

Для себя подобное я считала неприемлемым.

–Когда устанете ломать носы, обращайтесь. Я научу особому заклинанию,– внезапно предложил лорд.

Это какому же? Заинтриговал!

Я сразу не нашлась, что ответить, и просто кивнула.

Разговор о нападении Грэхема быстро затух, чародея заинтересовали мои прегрешения.

–Почему вы настроены против пансиона?

–До выпускного курса доживают не все дети, и вы спрашиваете, почему я не хочу отправить туда сына?– Подобный вопрос задавали не раз, и я научилась реагировать спокойно.– Надежнее постигать азы магии с помощью наставника.

–Если найдете хорошего,– покладисто согласился инспектор.– А летальные случаи были в первые годы после открытия пансиона.

–Но ведь были? И гарантий, что мой ребенок не пополнит собой статистику, нет. Я вообще не понимаю, зачем нужен этот спецпансион.

–Дети, у которых магия проснулась до десяти лет, опасны в первую очередь для себя. Скажете, что у Оливера никогда ничего не взрывалось, не взлетало, не ломалось?

–И что, это повод запереть его в четырех стенах с такими же, как он, невезучими ребятами?

–Вы не чародейка, госпожа Рутшер, многого не знаете и не понимаете,– глухо произнес инспектор.– Если погубите парнишку, это будет на вашей совести.

Уколы не достигли цели – я своими глазами видела страшную статистику. Нет, я больше доверяю себе, нежели посторонним специалистам, которые получают зарплату за воспитание юных магов. Пансион закрыт для посещений, детей муштруют слишком жестоко.

–Я почти два года владею ситуацией. Оливер уже знает, что такое ответственность.

Скрестив руки на груди, инспектор буравил меня недовольным взглядом.