Стреломант 4 - Эл Лекс Страница 7

Конкретно сейчас меня интересовала повадка приходить по ночам под дубы и копать землю в поисках желудей. Заяц это, конечно, хорошо, но он, во-первых, уже кончился, а, во-вторых, его все равно бы на всех не хватило. Здесь нужна дичь покрупнее.

Я не ошибся — под вторым из примеченных дубов действительно ковырялась в земле стайка кабанов — взрослый, скорее всего, самка, мне по середину бедра высотой и пяток поросят всего лишь по середину голени. Похрюкивая, они взрывали клыками почву в поисках желудей, а найдя — застывали на месте до того момента, пока не пережуют до конца.

В один из таких моментов я и выпустил стрелу, целясь в замершего взрослого кабана. Он не был мне нужен — в нем слишком много мяса даже для десятерых, к тому же оно жесткое, но выбора не было. Если бы я начал с поросят, мамаша обязательно кинулась бы на меня в атаку, а атакующий кабан — это жуткая вещь. Настолько жуткая, что я, наверное, лучше бы еще раз сразился с Юлей, напичканной скиллтритом по самые брови, чем с разъяренной кабанихой.

Поэтому я решил вывести из строя сначала ее.

Прановая стрела сорвалась с тетивы и вонзилась в кабаниху.

Но не туда, куда я хотел.

Ровно в ту же секунду, когда я расслаблял пальцы, кабаниха опустила голову и сделала шаг вперед, закапывая пятачок в землю, и стрела вместо того, чтобы попасть точно в сердце, пробивая тушу насквозь и убивая ее на месте, попала в район легких. Да — пробила насквозь, но никакой мгновенной смерти это не принесло.

Зато очень разозлило кабаниху.

Она громко завизжала и резко развернулась в мою сторону — по запаху, что ли, учуяла, где я?! Между нами же метров тридцать!

К сожалению, для атакующего кабана тридцать метров это две секунды, одну из которых он разгоняется. А потом сто с лишним килограммов разъяренного мяса сносят обидчика, втаптывая его в землю, и в ход идут страшные изогнутые клыки.

За две секунды я успел выстрелить два раза. Первый раз поторопился и промахнулся, зато вторая стрела, выпущенная практически в упор к лобастой шерстяной голове, промахнуться не могла по определению. Она легко прошила толстенную лобовую кость, от которой отскакивают иные пули, проколола кабаниху навылет, превращая внутренности в кашу, и вылетела из-под хвоста.

Я даже почти смог отпрыгнуть, и удар уже умирающего тела пришелся мне в ногу — ту, что до этого оставалась целой.

Меня крутнуло и отшвырнуло прочь, я не удержался и упал на землю, откатился подальше на всякий случай, чтобы не попасть под копыта бьющейся подыхающей свиньи, и резко сел, снова натягивая лук и готовясь выстрелить, если вдруг кабаниха решит, что она недостаточно мертва.

Но она не пыталась встать, только била копытами, вращаясь на боку по кругу — судя по всему, из-за повреждения мозга. Несколько секунд истеричных дерганий — и огромная туша наконец застыла. Глаза кабанихи остекленели, а из приоткрытого рта потекла слюна.

Я прислушался, не опуская лука и не пряча стрелу — кабаны обычно ходят стадами, и где-то рядом наверняка пасется еще пара-тройка крупных особей, включая совершенно непредсказуемых секачей. То, что мне повезло наткнуться на отошедшую в сторону от основной кучи мамашу с поросятами еще не значит, что кто-то из оставшихся не прибежит проверить, что произошло. Вероятность этого была равна вероятности того, что все остальные разбежались, заслышав визг раненой кабанихи.

Сменяли друг друга секунды, но ничего не происходило и никто ко мне не ломился сквозь заросли. Видимо, все же все разбежались.

Я перевел взгляд под дуб, и, конечно, там тоже никого увидел — поросята разбежались в ту же секунду, когда мамка предостерегающе завизжала. Стало быть, придется довольствоваться жесткой кабанятиной. Зато ее будет много.

Настолько много, что я даже не представляю, как ее дотащить обратно до лагеря. Тем более, с моими ногами. Можно разделать прямо здесь и сейчас, благо, нож я взял с собой, но опять же — как ее подвесить для этого? Она весит больше меня.

Больше меня…

А ведь у меня в лагере тоже есть кое-кто, кто весит больше меня. Он-то мне и поможет!

Возвращаясь к костру, я нарочно громко шумел, чтобы не напугать ребят. Вернее будет сказать, я не пытался скрываться, а все остальное прекрасно делали мои многострадальные ноги, отзываясь болью при каждом шаге.

Драйз легко и быстро согласился помочь мне, даже не уточняя, в чем именно понадобится помощь. Согласился и поднялся с земли, всем своим видом выражая готовность.

Я боялся, что с его комплекцией мы будем добираться обратно до кабанихи так долго, что она успеет протухнуть, но, как ни странно, это оказалось не так. Да, Драйз трещал ветками, как тысяча фейерверков, и выдавал свое присутствие на добрую сотню метров вокруг, но шел он при этом весьма быстро и даже ни разу не застрял между деревьями.

Когда мы вернулись к дубам, и Драйз увидел кабаниху, он даже не удивился. Только хлопнул в ладоши и улыбнулся улыбкой, даже более довольной, чем у алкаша, когда ему сказали, что нальют бесплатно. Кажется, он уже предвкушал шашлык из свинины, пожаренный на открытом огне.

Самое интересное, что у Драйза нашлась даже веревка. Когда я посетовал на ее отсутствие, он закатал рукав и показал мне браслет на левой руке, сплетенный сложным плетением из тонкого шнура и держащийся на защелке, которую комендант назвал "фастекс".

— Слишком тонкая. — посетовал я.

— Это паракорд! — так важно, словно это шерсть золотой овцы, произнес Драйз. — Выдерживает дикую массу в статике! Твою свинью на раз поднимем!

— Серьезно? — я недоверчиво ухмыльнулся. — Ну давай попробуем.

Драйз снял свой браслет и принялся его расплетать, приговаривая, что всегда знал, что браслет пригодится. Ушло у него на это около минуты, после чего в руке оказалось примерно три метра тонкого черного шнура.

Помучавшись с тем, чтобы связать кабанихе ноги, а потом — с тем, чтобы найти ветку на высоте, достаточной для того, чтобы перекинуть через нее шнур, и еще осталось, мы наконец подвесили свинью вниз головой. Драйз просто взялся за свободный конец паракорда, намотал его на руку, сколько получилось, и поджал ноги, превращаясь в импровизированный противовес свинье.

Драйз оказался тяжелее.

Закрепив шнур, я взялся за нож и принялся потрошить свинью. Это нужно было сделать как можно скорее, пока расхреначенные моими стрелами в кашу внутренности не испортили полностью все мясо. Итак придется большую часть отрезать и выбросить, чтобы не отравиться, а если не пошевелиться как следует, то проще будет просто бросить ее тут, прямо подвешенной, и пойти грибы собирать.

— Ловко у тебя получается. — спустя несколько минут прокомментировал Драйз, наблюдающий за моей работой. — Где научился?

— Я же почти из деревни. — усмехнулся я. — У нас там охота в порядке вещей. Ну, продуктов мало, всякое такое, сам понимаешь.