Не обольщайся! - Энжи Собран Страница 7

Время, взяв меня в свой оборот, полетело стремительно. И два дня пролетели так быстро, что я не успела даже опомниться, не то, что придумать и составить план побега в этом незнакомом мире.

Гостеприимный и радушный дом эйри оказался хорошо охраняемой крепостью, выйти из которой не представлялось возможным. Нам в первый же день провели экскурсию, демонстрирующую защитные стены, укрепления, бойницы и кованые ворота, сопровождаемую словами «Вам совершенно нечего бояться!». И девушки радовались, восторженно хлопая ресницами, а я… Я паниковала, чувствуя себя зверьком, запертым в клетке.

Все уроки, все чему нас учили, сводилось к четырем истинам: покорность, послушание, чистота помыслов и благодарность сделают ваших будущих эйров счастливыми.

— Вы, эйри, присланные Богиней, должны быть выше мелких человеческих страстей. Ваш долг, ваша благодарность Богине за спасение, за эту новую чудесную жизнь это служение мужчинам, своим эйрам. Преданность, покорность и готовность беспрекословно выполнить волю эйра это единственные чувства, что угодны Богине. Вы никогда не познаете другого мужчину, кроме эйров, что обретете. И вы примете все то, что дадут вам ваши эйры, если сами того пожелают. Вы будете покорны их воле. Уймете в них пламя страсти. Выполните любое желание, — звучали дважды в день, утром и вечером, слова.

И словно специально для сомневающейся меня добавляли:

— За любую провинность — смерть, развоплощение души без возможности перерождения.

— А разве эйри это не подарок Богини? Разве ее жизнь не дороже алмазов, что принесут ваши эйры дому эйри? — не удержалась от вопроса я, впервые услышав эти слова.

— Конечно же, подарок, — улыбнулся слащаво наш служитель, а меня ознобом пробрало от этой улыбки. — И жизнь эйри бесценна, тут ты права, Мириэль. Но потеряв чистоту помыслов, девушка теряет и статус эйри, — и с таким сальным намеком посмотрел на меня, что я в очередной раз напомнила себе не раз выручающее меня правило жизни: «меньше говори, больше слушай».

И я слушала, впитывала как губка, те права, что есть у мужчины, и обязанности, что выданы в этом мире женщине. Слушала и ужасалась, так как этот мир отличался от моего родного мира, тем немногим, что мужей-эйров было минимум три, и видела их девушка впервые на церемонии, где они должны были выйти и фразой «Я готов сразиться за нее!», обозначить свое желание стать мужем избранницы. И если таких мужчин будет больше трех, то и тогда девушка обязана принять их всех мужьями. Еще и пройти обряд сразу со всеми…

При мысли об обряде, еще и на алтаре в присутствии других мужчин, голова шла кругом, паника нарастала, а решения так и не было. Так же как не пришли ко мне и кровавые дни, а срывающийся с пальцев огонь, тщательно скрываемый мной, лишь подтверждал закравшееся в мысли предположение о возможном ребенке.

В какой-то момент мне даже захотелось вернуться в свой мир и попросить у Джея защиты. Но даже при наличии наследника это было невозможно. Наши жрецы не пустят оскверненную меня в Храм, я лишь лишусь ребенка и окажусь в том же месте, что и предлагаемый тут для падшей меня дом Греха.

«Самая темная ночь перед рассветом», — повторила я себе слова няни, если бы не она… Воспоминания о женщине, прожившей со мной первые восемь лет моей жизни, делившейся со мной сказками и наставлениями, всколыхнули душу:

«Никогда не сдавайся, Мири. Всегда борись. Вырывай у жизни лучший кусок. Помни, ты достойна большего. И не опускай голову. Упала, поднимайся снова. Ударили, бей в ответ. Нагнули, прогнись, затаись, если не можешь выпрямить спину сразу, но не оставляй попыток распрямить плечи. Лишили чести, помни, что ты не стала грязной — испачкаться можно только самому. И борись до победы, помни, ты проиграешь, только если сдашься», — шептала мне женщина, вынужденная каждый вечер ложиться под указанного отцом лорда. Женщина своим примером показавшая, что можно победить даже проиграв. Женщина, верившая в любовь и научившая верить в нее меня. Женщина, которая пережила и перенесла так много, но ни разу не пожаловалась. Женщина, терпевшая многое из-за девочки убившей ее ребенка.

Память воскресила ночь ее исчезновения, чудовищную ночь в жизни маленькой девочки лишившейся единственного близкого человека. Ночь, кошмары которой я проживала заново каждую следующую ночь на протяжении нескольких лет. Тогда я проснулась среди ночи от холодящего душу страха. Няни в ее коморке не обнаружилось. Поиски на женской половине успеха не принесли и тогда я, нарушив существовавший запрет, отправилась в мужскую часть замка. Няня уже давно должна была вернуться, но видимо что-то пошло не так. Предчувствие непоправимого несчастья тянуло меня в одну из малых гостиных.

Увиденная картина заставила меня затаить дыхание, раскрыв рот в беззвучном крике: окровавленная няня сидела верхом на одном из мужчин и, не переставая, поднимала и вонзала в его грудь какой-то странный предмет, снова и снова. Ее красивое лицо заплыло и опухло, от многочисленных ударов превратившись в одну кровавую рану. Правая рука безвольно висела, выпав из рукава. На ногах и руках еще висели остатки обугленной веревки, и красные кровавые полосы под ней красноречиво указывали на отчаянное сопротивление. Одна грудь, торчавшая из разорванного корсета, была без соска, вторая сочилась кровавыми порезами. Спина кровоточила тонкими ранами. Стойкий запах крови, горелой плоти и еще чего-то противно-сладкого вызывал тошноту.