Факультет спасительниц для падших - Лиди Митрич Страница 7

Я вылетела из кабинета, словно за мной по пятам гнались все существующие и выдуманные демоны одновременно.

Остановившись только когда окончательно заблудилась, я до боли, до побелевших костяшек на руках, до выступивших слез на глазах сжала колечко, болтавшееся на шее. Факт, что когда-то оно принадлежало нифелиму, вселял в меня иррациональную веру в лучшее.

Вот только…

Слова декана все равно жгли меня изнутри, словно раскаленные угли в жаровне. Его голос все еще эхом раздавался в моей голове.

"Или постель и мое покровительство, или я вам устрою персональный филиал ада".

Ха, будто мои одногруппницы с этим не справляются!

Решил, что я слабая жертва, которая будет согласна на все?

Держите карман шире!

Уж чего я никогда не позволю, так это шантажировать меня! Гнев клокотал во мне, сметая все страхи и сомнения.

Все, больше никакого злобного гоблина. Я – это я. Со всеми своими плюсами и минусами. Больше не буду пытаться сдерживать свои порывы, прикидываясь тихоней.

Назвали меня Невыносимой? Так получайте!

***

– Эннафа, а Эннафа? – за обедом ко мне подсели мои одногруппницы, видимо решив, что два года тесного контакта с ними – мой предел мечтаний. Вид у девушек был настолько дружелюбный, что во рту стало приторно сладко, аж скулы свело. – Что там насчёт декана? Между вами что-то есть?

Ах вот оно что! Девицам просто интересно на кой ляд я понадобилась декану и зачем он задержал меня после лекции.

Так я им все и рассказала. Слабовата провокация-то после всех нападок.

Молча давясь супом под перекрестным огнем из взглядов, я продолжала просчитывать свои шансы окончить обучение живой. После разговора с деканом с учетом того, что соглашаться на его предложение века я не собиралась, они сводились практически к нулю.

Рейш, как декан попросил называть его перед тем, как я покинула аудиторию, пошел на уступку и согласился дать мне немного времени на обдумывание предложения. Но вот точного срока мы не обговорили. Лично я собиралась тянуть столько, сколько смогу.

Я не удержалась от довольной усмешки, что не укрылось от соседок по столу.

– Судя по твоей улыбке, а также по тому, как декан вчера тебе помог, все понятно без лишних слов, – язвительно заявила обладательница татуировок в виде лучей солнца. Ох, не угадал викарий с прозвищем! Азалия Лучезарная сейчас буквально истекала ядом, даже не пытаясь скрыть зависть в голосе.

– Вы все же ошибаетесь, – не знаю, что стало с моей улыбкой, но вторая девица поперхнулась чаем. – Но чего еще ожидать от тех, кто сохнет по мужчине, который из ласково называет курочками?

И нет, я не ушла, пока одна кашляла, а вторая хлопала ртом словно выброшенная на берег рыба. Я спокойно продолжила доедать свой обед как ни в чем не бывало. Ходить из-за этих любопытных девиц голодной? Ну-ну.

– Да как ты посмела? – наконец опомнилась Азалия.

Тут пришла моя очередь удивляться.

– А вы серьезно думали, что я буду все два года молча терпеть ваши издевательства и заискиваться перед вами, когда мне великодушно выдали такую возможность? Можете сколько угодно обсуждать меня за спиной, а вот в лицо называть меня сумасшедшей или декановской подстилкой я не дам. Утром я вас терпела, чего более не повторится. Положите мне палец в рот – откушу по локоть. Уяснили?

Девицы синхронно кивнули и ретировались прочь. Вот то-то же, у меня тоже есть зубки.

Но спокойно пообедать мне не дали. В этот раз ко мне подсела незнакомая девушка. Мой взгляд невольно скользнул по ее рукам, на которых не оказалось никакого рисунка: тыльные стороны ладоней были абсолютно пусты.

– Я так понимаю, что в этот раз тебя выбрали жертвой, – она не спрашивала, а утверждала. И смысл ее слов мне совсем не понравился.

– А вы, собственно говоря, кто?

– Давай без имен, – на это заявление я тихо хмыкнула – мое-то она по любому знала. Но без имен, так без имен. Я кивнула. – Я с пятого курса. И хочу тебе дать совет: беги отсюда.

– Бежать? – я все же не удержалась от вопроса.

– Да, ты не ослышалась, – кивнула девушка, нервно озираясь по сторонам, словно боялась, что ее застукают за одним столом рядом со мной. Это выглядело странно с учетом битком набитой студентами столовой. – Беги, если найдешь лазейку. Дальше будет хуже. Поверь мне на слово, все-таки ваш набор – уже третий на моей памяти. Все закончится весьма плачевно.

– Ты так говоришь, как будто меня убьют.

– Ты сделала правильные выводы, – пятикурсница еще раз воровато огляделась, после чего наклонилась ко мне ближе и продолжила шепотом. – За пределами академии ты этой информации не услышишь: всех студентов, в том числе и самих избранных, обязывают давать клятву молчать про то, что творится на факультете спасительниц для падших. Каждые два года ваш факультет выпускает на одного человека меньше, чем было при поступлении. Одну девушку приносят в жертву – правительство и церковь разрешили проводить эксперименты в этом направлении. Все средства хороши, если это поможет как-то снять проклятие с падшего.

– И что же делать? – сказать, что я растерялась – это просто промолчать. Почему-то я сразу поверила этой девушке на слово. Стал бы декан так нагло действовать, если бы у него не были развязаны руки?

– Я могу лишь сказать, чего не стоит делать. Ректор в курсе ситуации, к ней бежать за помощью бесполезно. Ищи лазейку, у тебя в запасе не больше года: одна избранная всегда пропадает летом, когда большинство студентов на каникулах. Удачи.

Кивнув на прощание, девушка выскользнула из-за столика и растворилась в толпе. Я вдруг осознала, что не помню, как она выглядит, и появись она снова рядом со мной – я ее просто не узнаю. Из-за этого я сразу прониклась серьезностью ситуации: девушка просто не хотела себе лишних проблем и перестраховалась. Вряд ли ее кто-то погладит по головке, если узнает, что она слила информацию новой «жертве».

А еще до меня запоздало дошло, что мама тоже была в курсе ситуации. Теперь понятно, из-за чего она была так против моего поступления – вовсе не из-за смерти дедушки. Вот почему она была готова остановить меня сегодня утром, даже несмотря на то, что я уже была дважды инициирована и нераскрывшаяся сила татуировок рано или поздно могла привести к печальным последствиям. Вот только клятва не дала ей рассказать все как есть, и мама не смогла пересилить мое упрямство.