Песнь экстаза - Лора Таласса Страница 7

Я была слабой, но теперь обрела могущество. Теперь я – сирена, которая может подчинить своей воле практически любого, – а может, при желании, и сломить чужую волю. Уверенность в этом – своего рода броня, доспехи, которые я надеваю каждое утро, прежде чем выйти из спальни. Броня дает трещину лишь поздно ночью, когда воспоминания берут надо мной верх.

Я глажу визитную карточку большим пальцем. Нет необходимости вызывать его. Я обещала себе, что больше не буду просить его о помощи. В прошлый раз мне сошло с рук кровавое убийство, и я обрела свободу, но такое везение случается лишь однажды.

Но это все же лучше, чем два других варианта.

И я вызываю Торговца во второй раз.

Наши дни

Я замираю на пороге.

Торговец полулежит, откинув голову на мою подушку, и выглядит при этом, как смертоносный хищник. В его поджаром, стройном теле чувствуется скрытая сила, глаза опасно блестят. Кроме того, мне кажется, что он слишком уж непринужденно чувствует себя на моей кровати.

Семь лет. Семь долгих лет прошло с того дня, как он исчез из моей жизни. И вот теперь он появляется без предупреждения и встречает меня в моей спальне, как будто мы расстались только вчера. И я, мать твою, не имею ни малейшего представления о том, как на это реагировать.

Он лениво, не торопясь оглядывает меня с ног до головы.

– За время, прошедшее после нашего расставания, ты научилась выбирать нижнее белье.

Господи, вот что бывает, когда тебя в буквальном смысле застукают со спущенными штанами.

Я стараюсь не обращать внимания на раздражение, вызванное его фразой. В последний раз, когда мы виделись, я была девчонкой, изнемогающей от безответной любви, а он не желал меня знать.

– Привет, Десмонд Флинн, – говорю я, нарочно называя его полным именем. Кроме меня, оно известно лишь немногим, и эта информация делает его уязвимым. А в этот момент, когда я стою при ярком свете лампы в одном белье и пытаюсь смириться с тем фактом, что ко мне в дом заявился Торговец, мне просто необходимо, чтобы он почувствовал себя уязвимым.

Его губы медленно растягиваются в многозначительной, чувственной улыбке, и внутри у меня что-то сжимается от страха; одновременно я чувствую болезненный укол в сердце.

– Я не знал, что на сегодня у тебя запланирован вечер откровений, Каллипсо Лиллис, – отвечает он.

Хищный взгляд Торговца скользит по моему полуобнаженному телу, и я снова чувствую себя неловкой, смущенной школьницей. Я делаю глубокий вдох. Пусть мужчина, сидящий на кровати в моей комнате, выглядит точно так же, как во времена моей юности, сама я уже давно не девчонка.

А он ничуть не изменился: та же самая черная одежда, та же самая внушительная фигура, то же самое поразительно прекрасное лицо.

Я делаю несколько шагов, беру халат, который висит на крючке на двери ванной. Все это время я чувствую на себе пристальный взгляд Торговца. Поворачиваюсь к нему спиной, чтобы надеть халат.

Семь лет.

– Что тебе нужно, Дес? – спрашиваю я, завязывая пояс.

Стараюсь вести себя так, будто ничего особенного не происходит. Что его присутствие в моем доме – обычное дело, что все нормально, хотя это совершенно не так. Видит Бог, это совершенно ненормально.

– Вижу, ты нисколько не изменилась. Ты по-прежнему требовательна.

Чувствуя на шее его горячее дыхание, я нелепо взвизгиваю и резко оборачиваюсь.

Торговец стоит буквально в шаге от меня, так близко, что я чувствую тепло его тела. Я даже не слышала, как он поднялся с кровати и подошел ко мне. С другой стороны, в этом нет ничего удивительного. Магия, которой он владеет, неуловима: если не знаешь, куда смотреть и что искать, то ничего не увидишь.

– Странная черта характера, – продолжает он, прищурившись, – особенно если вспомнить, сколько ты мне должна. – Он произносит все это низким, хриплым голосом.

Стоя совсем рядом с Торговцем, я могу разглядеть каждую черточку его лица. Высокие скулы, аристократический нос, чувственные губы, точеный подбородок. Волосы, такие светлые, что кажутся белыми. Нет, он слишком красив для мужчины. Он так красив, что я не могу отвести от него взгляда, хотя и знаю, что мне нельзя на него смотреть.

Сильнее всего меня всегда завораживали его глаза. Радужки окрашены во все оттенки серебра – по краям они обведены темно-серым, а в центре, у зрачков, они совсем светлые. Глаза цвета теней и лунных отблесков.

Вид его лица, его глаз причиняет мне боль – не только потому, что он наделен сверхчеловеческой красотой, но и потому, что несколько лет назад он разбил мое хрупкое сердце.

Торговец берет мою ладонь, сжимает в пальцах, и впервые за семь лет я вижу татуировки на его предплечье.

Я опускаю взгляд на наши сплетенные пальцы, а он отодвигает рукав моего халата, открывая браслет из ониксовых бусин.

Если выражаться точнее, это не браслет, а длинное ожерелье, обмотанное вокруг руки выше запястья. Каждая бусина представляет собой магическую «долговую расписку», и всякий раз, когда я заключаю с ним сделку, на браслете появляется новая бусина.

Он поворачивает мою руку в своих, оценивая свою работу. Я пытаюсь выдернуть руку, но он не отпускает меня.

– Мой браслет по-прежнему хорошо смотрится на тебе, херувимчик, – заявляет он.

Его браслет. Украшение, которое невозможно снять. Даже если бы бусины не были нанизаны на нить из паучьего шелка, не поддающегося ни ножу, ни ножницам, магия, заключенная в них, не позволила бы браслету рассыпаться. Она «приклеивает» ониксовые шарики к моей руке, и я избавлюсь от них лишь в тот день, когда расплачусь со всеми долгами.

Торговец крепче сжимает мою руку.

– Калли, ты очень многим мне обязана.

Когда наши взгляды встречаются, у меня перехватывает дыхание. Он так смотрит на меня… большим пальцем поглаживает нежную кожу моего запястья… Я знаю, зачем он пришел. Я поняла это в то мгновение, когда увидела его в своей спальне. Вот оно, настал момент, которого я ждала семь лет.

Я перевожу дыхание.

– Ты наконец-то явился потребовать долг.

Вместо того чтобы мне ответить, Торговец, не отпуская меня, второй рукой проводит по моему запястью, по семнадцати рядам бусин, и его рука останавливается на последней, триста двадцать второй бусине.

– Сейчас мы немного поиграем в «Правду или действие», – говорит он и снова встречается со мной взглядом. Я замечаю в его глазах озорные искорки.

Сердце колотится о грудную клетку. «После стольких лет он пришел за расплатой». Я все никак не могу до конца этого осознать.

На его губах появляется улыбка заправского соблазнителя.

– Итак, с чего начнем, Калли – правда или действие?