Огонь ведьмы - Джеймс Клеменс Страница 7

Вот если бы у нее были крылья, как у птицы, она улетела бы отсюда: пронеслась над равнинами Станди, над болотами Айнова, над горбатыми островами Архипелага. Долетела бы аж до океана. Девочка закружилась среди ветвей, представляя себе далекие страны.

— Когда закончишь танцевать, сестренка, советую немного поработать, — крикнул Джоак.

Эти слова подрезали ей крылья и опустили с небес на землю. Элена, глядя на старшего брата, подумала, что в его голосе прозвучали суровые нотки. И на мгновение в широких плечах и сильном загорелом лице Джоака она увидела отца. Когда это случилось? Куда подевался тот мальчишка, который с воплями носился за ней среди деревьев, устраивая воображаемую охоту?

Она подошла к лестнице.

— Джоак, тебе никогда не хотелось отсюда уехать?

— Конечно хотелось, — ответил он, продолжая собирать яблоки. — Я мечтаю иметь собственную ферму. Может, возьму землю около диких садов рядом с Айри.

— Нет, я имела в виду — уехать из долины… вообще оставить сады?

— И стать городским жителем в Уинтерфелле, как тетя Фила?

Элена вздохнула и начала подниматься по лестнице. Сад уже поглотил брата целиком, его сознание и душа попались в ловушку из ветвей.

— Нет, — предприняла она новую попытку. — Разве тебе не хочется оставить эти места и увидеть новые земли?

Он замер, держа в руке спелое яблоко, повернулся к ней, и в его глазах появилось серьезное выражение.

— Зачем?

Элена надела ремень корзинки на лоб.

— Ладно, не важно.

Корзинка показалась в два раза тяжелее обычного.

Никто ее не понимал.

Неожиданно Джоак громко расхохотался, и Элена посмотрела на него.

— Что? — спросила она, думая, что брат начнет над ней потешаться.

— Элена, тебя так легко обмануть! — Джоак хитро улыбнулся. — Естественно, я хочу убраться из этой скукотищи. Ты что, думаешь, я какой-нибудь простой фермер? Да я бы уехал отсюда, не задумываясь ни на секунду.

Элена улыбнулась. Значит, сад еще не покорил ее брата!

— Будь у меня меч и лошадь, давно бы уехал отсюда, — продолжил он и широко распахнул глаза, представив, как его мечты претворяются в жизнь.

Они улыбнулись друг другу.

Неожиданно над полем разнесся сигнал колокола: обед.

— Давно пора! — сказал Джоак, легко спрыгнув на землю. — Я умираю от голода.

— Ты всегда умираешь от голода, — улыбнувшись, сказала Элена.

— Я расту.

Да, это правда. Джоак за последний сезон сильно изменился, на следующей неделе ему исполняется четырнадцать. Он был всего на год старше Элены, но уже перерос ее на целую голову. Она с трудом сдержалась, чтобы не взглянуть на свою грудь. Другие девочки на соседних фермах уже вовсю расцвели, а она, если снять рубашку, ничем не отличалась от Джоака. Люди даже часто принимали их за братьев. У них были одинаковые рыжие волосы, завязанные в хвостик, зеленые глаза, высокие скулы и загорелая кожа. Да, у нее чуть больше веснушек, ресницы длиннее, а носик поменьше, но все равно она ужасно похожа на мальчишку. Они с раннего детства вместе работали на полях и в саду и стали как близнецы.

Впрочем, работа на ферме, которой они занимались, была совсем не детской. Скоро Джоак присоединится к мужчинам и будет делать более серьезные и трудные вещи. Его плечи и грудь станут шире, как у настоящего мужчины, а ростом он уже очень высокий. И никто больше не будет принимать их за братьев, по крайней мере она на это рассчитывала. Неожиданно Элена поймала себя на том, что смотрит на свою грудь и думает: «Чем быстрее, тем лучше».

— Если ты закончила восхищаться своими детскими яблочками, — пошутил Джоак, — то пошли уже.

Она сорвала яблоко и бросила в него.

— Убирайся отсюда! — Она хотела, чтобы ее слова прозвучали сердито, но не выдержала и рассмеялась. — По крайней мере, я не торчу перед зеркалом и не разглядываю свои мускулы, когда никто не видит.

Брат покраснел.

— Я не… ну, понимаешь, я не…

— Ладно, иди домой, Джоак.

— А ты?

— Я набрала только половину корзины. Думаю, мне лучше еще немного поработать.

— Я могу переложить часть своих яблок тебе. Моя все равно переполнена. Получится, будто мы собрали одинаково.

Элена почувствовала раздражение, хотя и понимала, что брат хочет ее выручить.

— Я сама умею собирать яблоки.

Она и сама не ожидала, что это прозвучит так резко.

— Ладно, я всего лишь хотел помочь.

— Скажи маме, что я вернусь к закату.

— Только не опаздывай. Ты же знаешь, как она не любит, когда мы не возвращаемся домой до наступления темноты. На прошлой неделе Гулиги потеряли трех овец.

— Знаю, слышала. А теперь иди, пока не съели всю баранину. Со мной все будет в порядке.

Джоак поколебался, оставлять ли сестру одну, но голод одержал верх. Помахав ей рукой, он поспешил к дому, шагая между деревьями, и быстро исчез, вскоре стихли и его шаги.

Элена забралась на верхнюю перекладину лестницы и потянулась к усыпанной яблоками ветви. Вдалеке она разглядела поднимающийся из труб дым, там, где город Уинтерфелл прятался в глубине долины. Она следила за черными, смазанными столбами, пока они не превратились в едва различимую дымку, плывущую над долиной. Ветер относил дым к океану, если бы только она могла последовать за ним…

Глядя вдаль, она вновь вспомнила слова отца и его сердитый голос: «Вечно ты витаешь в облаках, Элена».

Вздохнув, она оторвала взгляд от неба. Вот ее жизнь. Ухватила руками сразу два яблока и забросила их через плечо в корзинку. Пальцами она мгновенно оценивала, достаточно ли созрели яблоки, и отправляла их в корзинку, пока в ней не оказались все спелые плоды с ближних веток.

Вскоре снова заболела спина и плечи, но Элена продолжала работать. Отмахиваясь от мух, круживших вокруг, она поднялась на следующую перекладину, выше подниматься по лестнице отец им с братом запрещал. Она решила дотянуться до верхних ветвей, твердо намереваясь заполнить корзинку до заката.

Вскоре боль в плечах поползла вниз, к животу. Элена переместилась на лестнице, решив, что слишком сильно прижалась к перекладинам. И тут ее пронзил резкий укол боли! Она чуть не потеряла равновесие, но успела ухватиться за перекладину и удержаться.

Прикрыв глаза, Элена вцепилась в лестницу, дожидаясь, когда боль отступит, раньше всегда так было. За последние несколько дней у нее то и дело болел живот, но она молчала, решив, что съела слишком много ягод. Бордовые ягоды, которые она так любила, быстро отходили. И, несмотря на боль в животе, она не могла себе отказать насытиться их сладким вкусом.