Наследница для северного волка - Ксения Бунеева Страница 7

Хальв раскрыл рот, чтобы ответить, но я его опередила.

— Жди.

В доме знахарки было тепло, даже душно. Сама Хелина тотчас сняла с плеч накидку и бросила ее на лавку.

— Садись за стол, — велела она.

Голос звучал так повелительно, что я не смела ослушаться.

— Пей, — женщина подала мне деревянную чашку с каким-то горячим отваром. Понюхав его, я ощутила аромат пряных трав.

— Не бойся, — будто прочитала мои мысли Хелина. — Я не стану тебя травить. Этот отвар придает бодрости и сил. Я пью его потому, что стара, а ты пей потому что слаба.

На вкус питье оказалось не горьким, скорее, немного солоноватым и освежающим. Мне понравился вкус и я быстро выпила чашку.

— Ну и зачем ты явилась ко мне, Лирис? — спросила женщина. — Хочешь, чтобы я утолила твою тоску?

— Чтобы ты подсказала мне, что делать, — ответила я.

Сама не знаю, зачем приехала сюда. Эта грубая женщина вряд ли знает ответы на все вопросы, которые у меня скопились. Разве она скажет мне, за кого выходить замуж, что делать с крепостью, которая начнет разрушаться через год-другой, как воспитать слабоумного брата?

— А ты не знаешь? — спросила Хелина. — Или боишься спросить прямо?

Она пристально посмотрела на меня и стало не по себе. Такой тяжелый пронзительный взгляд, от которого мурашки по коже.

— Меня мучают дурные сны и я не могу от них избавиться, — проговорила я, чтобы прервать молчание. — Сможешь помочь?

— Кошмары внутри тебя, — тут же ответила Хелина. — Тебя сковал страх. Но боишься ты не того, чего стоит бояться. Ты запуталась, Лирис Колтон. Видишь тень и трясешься от страха. А бояться надо не тени, а того, кто ее отбрасывает.

Она встала из-за стола и подошла к полкам, которые тянулись под самый потолок.

— Вот, возьми, — Хелина положила на стол мешочек. — Заваривай по щепотке на ночь, будешь лучше спать.

— Мои кошмары пройдут? — спросила я, с надеждой глядя на чудесную траву.

— Они пройдут, когда ты откроешь глаза и отбросишь страх.

— Спасибо, — проговорила я и выложила на стол несколько монет.

Под колючим взглядом знахарки ощущала себя такой глупой. Хотелось как можно скорей уйти отсюда. Я уже костерила саму себя на все лады. Зачем было приходить? Чтобы не услышать ответа на вопрос и расстаться с монетами, которых в моем кошельке и так водится немного?

— Ну ты так и не спросишь? — усмехнулась Хелина. — Слова вертятся на языке, а ты их не пускаешь. Ты ведь за этим ответом пришла, верно?

Я мотнула головой. С какой стати стоит выворачивать душу наизнанку перед чужим человеком? Только потому что больше и спросить-то не у кого?

— Один мужчина сделал мне предложение и я не знаю, что делать, — сказав это, я будто нырнула в ледяную прорубь. Мне казалось, что Хелина точно знает, о ком я говорю.

Женщина только улыбнулась.

— Ты думаешь, что любишь другого, так?

— Но я и люблю другого.

— Ты думаешь так, — повторила Хелина. — Ты хочешь верить в это, Лирис.

Я молчала, слушая ответ. После ее слов вдруг захотелось плакать. Откуда она может знать, люблю я Ривана или нет? Мы были вместе столько лет. Он стал первым мужчиной, которого я поцеловала, с которым тайно сбегала на свидания, которого видела своим мужем. Откуда она может знать?

— Не жди, — коротко бросила Хелина. — Он не женится на тебе. Отдай ему хоть всю жизнь, не женится.

— Нет, — прошептала я, чувствуя как по щекам текут слезы. Ее слова будто обжигали.

— Ты и сама знаешь, но боишься признаться себе в этом. Не жди его, Лирис. Ваши жизни не связаны — я вижу это.

— Что же мне делать? — прошептала я. — Неужели мне суждено остаться одной?

Хелина засмеялась.

— А ничего не делай. Ничего. Просто жди, пока судьба протянет тебе руку. Вот так, — она протянула правую руку ладонью вверх. — Тогда и думай, что делать. А теперь иди, Лирис. Я не скажу тебе больше ничего сегодня. В твоем сердце страх и ненависть. Я не стану больше в них заглядывать.

— Спасибо, — произнесла я, поднимаясь.

— И монеты забери, — сказал она.

— Но это твоя плата.

— Забери, — повторила женщина. — Не хочу брать с тебя денег.

Я молча забрала со стола монеты и, кивнув на прощание, вышла.