Медвежий поцелуй - Диана Маш Страница 7

— Папа, что тут происходит? Что за книга? Что за ковен и Трибунал? Я ничего не понимаю, — зашептала она еле слышно.

— Ваша семья подписывала договор о неразглашении? Или своих дочерей ты в тайны не посвящал? — Ратмир развернул к себе стоящий у стола стул и сел на него верхом, не отрывая глаз от отца и дочери.

— Они ничего о вас не знают. Меня самого не так давно посвятила жившая в нашем таборе светлая ведьма Ксенька. И договор я подписал.

— Ведьма? Папа, что за ерунда? — Василиса резко подняла голову и сделала шаг назад, растеряно озираясь по сторонам.

Ратмир устало вздохнул, а Фролов начал мысленно подбирать слова, не зная с чего начать разговор с дочерью. Первым не выдержал Матвей, что стоял, прислонившись спиной к стене, и скрестив руки на груди.

— Да, рыжуля. Ведьмы, демоны, вампиры, оборотни, и многие другие сказочные расы существуют и живут с тобой бок о бок. Только вы, люди, об этом не догадываетесь, потому что ваш покой охраняет наша организация. С древних времен Великий Трибунал следит, чтобы человечество не прознало о существовании других видов. Раскрытие тайны карается очень жестоко, и те избранные из людей, кого посвящают в нее, обязаны подписать договор о неразглашении. Когда ты немного успокоишься, и твой отец все нам расскажет, я об этом позабочусь.

Возникшая после его слов пауза несколько затянулась.

— Папа, это шутка какая-то? — нахмурив лоб, Василиса повернулась к отцу, но тот, с грустью в глазах, отрицательно покачал головой. Все еще не веря в то, что это не сон, девушка повернулась к Матвею, — тогда скажи, что вашей… эм… организации, нужно от моего папы.

— Твой отец последний, кто держал в руках книгу, древний ведьмовский гримуар, со страшными заклинаниями. Попади он не в те руки, и начнется такая вакханалия, что описать сложно. Мы просто хотим забрать его, и передать нашему руководству.

— Книги у меня нет, — вмешался Богдан, — я понятия не имел, что это такое. Думал старая вещица и денег за нее срублю достаточно, чтобы хлеб да соль на столе не переводились, а Ксенька как увидела, за голову схватилась. Тогда-то все мне и разболтала. Книгу я ей отдал и забыл на пару месяцев, а потом ее убили.

— Убили? О чем ты говоришь, это была автокатастрофа, — выпучила на родителя глаза Василиса.

— Это я так всем сказал. Черный ковен за ней пришел, вернее за книгой. Так над ней, бедной, поиздевались, слов нет, но я ее еще живой застал. Перед смертью сказала мне остерегаться их, а еще, что отдала книгу королю Смеяну, но кто это, я не знаю, а она рассказать не успела. Богам душу отдала.

— Уж больно ладно рассказываешь, — пробасил Ратмир, не желая смириться с тем, что единственная их ниточка к книге оборвалась, так и не приведя никуда, — собирайся, поедешь с нами в штаб-квартиру Трибунала. Пусть местные оракулы из тебя информацию вытаскивают.

— Но я не вру. Клянусь! — воскликнул Фролов.

— Папа никуда с вами не поедет! — Василиса, сжав руки в кулаки, выступила вперед, готовая драться до последнего.

Внезапно скрипнула дверь спальни, и в комнате образовалась звенящая тишина. Четыре пары глаз уставились на появившуюся в комнате Кармелу.

Измятое платье, в котором она была в клубе, все еще облегало изящную фигурку девушки. Спутанные белые волосы спадали до талии, а осоловевший взгляд говорил о том, что ее недавно вырвали из объятий сна.

— Я слышала весь ваш разговор, — прикусив нижнюю губу, она враждебно уставилась в синие глаза Ратмира, — не отец, а я последняя видела книгу прежде, чем Ксения ее спрятала, и знаю, кто такой король Смеян. Но расскажу, только если вы оставите в покое мою семью!

Губы вербера скривились в довольной усмешке.