Доля отцовская - Ольга Болдырева Страница 7

Призрак поравнялся со мной и уже почти проплыл мимо, как неожиданно я услышал его голос. Простой усталый голос, лишенный потустороннего эха. Совершенно обычный старческий голос.

— Не всегда творцы метят своих слуг: иногда соперников, иногда пешек. А еще они могут ошибаться. Берегись ошибок творцов, мальчик. Книга в пятой секции, нижняя полка, вторая справа. Не верь перекресткам и слушай воду.

Когда я набрался сил, чтобы обернуться, призрака уже не было. Вот Хель! Это что же получается?!

— Кто тут мальчик?! — грозно вопросил я, чтобы хоть чуть-чуть унять дрожь.

Как там было? Я не трус, но я боюсь. Такие пророчества считались огромной редкостью и не сулили услышавшему их человеку ни долгой счастливой жизни, ни здоровья, ни даже простой удачи. Только череду бед и неудач, в течение которой оный поочередно лишался всего вышеперечисленного. Также считалось, что в таких пророчествах был и ключ к тому, чтобы сохранить хотя бы жизнь. Просто до этого никто не успевал найти его. Так что, недолго думая, я со всех ног кинулся за книгой.

Пятая секция была мне хорошо известна, так же как и всем в нашем роду, уже не одно столетие из-за того, что хранились в ней совершенно непригодные для чтения книги. Половина из них была написана на мертвых языках. Четверть — на языках, которыми пользовались в других мирах: их также не представлялось возможным прочесть. Оставшаяся часть имела желтые рассыпающиеся страницы без какого-либо содержимого. Очень надеюсь, что та книга, которая мне нужна, имеет хоть какой-то текст.

Библиотека встретила меня столетней пылью и тем запахом, что бывает только в больших книжных хранилищах. Надо сказать, что я небольшой любитель почитать. Есть определенные книги, которые очень люблю. Я стараюсь не пропустить ни одной такой новинки, чтобы пополнить свою коллекцию и посидеть в том самом креслице — моем любимом месте для чтения. А есть и такие, которые мне совершенно неинтересны.

Юльтиниэль, например, покупает книги у иномирцев. Даже ездила к специальному ведуну, который за кругленькую сумму обучил ее странному языку людей из другого мира. Вообще-то миров, из которых к нам прибывали гости, было целых три, но дочка интересовалась литературой только одного.

Пятая секция находилась в самом конце отнюдь не маленькой библиотеки. Нужная мне книга оказалась сравнительно тоненьким томиком в толстом кожаном переплете с красноречивыми отметинами — на обложке виднелось несколько бурых пятнышек. Я с полминуты подержал книгу в руках и, затаив дыхание, осторожно ее открыл, ожидая самого худшего.

Ожидания оправдались лишь наполовину. На первый взгляд (а я вовсе не лингвист), язык был иномирным. Немного неровный почерк складывался в слова с множеством финтифлюшек и странных букв. Темно-синие чернила, к счастью, почти не выцвели, а бумага оказалась на удивление плотной. Правда, пролистав книгу, я заметил, что заполненные страницы чередовались с совершенно пустыми, но не все было потерянно. Я решил, что в столице покажу одному своему хорошему знакомому, вдруг сможет помочь?

Я еще раз прокрутил в голове все сказанное призраком, чтобы потом ничего не перепутать — иногда слова, которые поменяли местами, могут стоить жизни. Итак, боюсь, что фраза про метку относится к моей дочери. А может, не к ней? Мало ли кого на пути повстречаем? Про соперника…

Обычно человек, меченный Хель, обладает огромной силой, но впоследствии сходит из-за нее с ума и начинает методично уничтожать всех вокруг. Поскольку просто так его убить невозможно, каждый меченый приносит столько разрушения и смерти, сколько небольшая война. Таких людей стараются отыскать еще в младенчестве и изолировать, если не убить. Проблема в том, что до определенного возраста (в среднем до пятнадцати лет) метка никак себя не проявляет. Но, по словам призрака, Хель может помечать и тех, кого считает соперником и… опасается или боится. Разве творцы могут бояться? Но было сказано, что именно творцы — во множественном числе. Значит, речь идет не только об Убийце Хель. И еще пешки…

Ох, непростая задачка. Дальше про книгу — надеюсь, это подсказка на случай тех бед, которые могут произойти. И, наконец: не верить перекресткам и слушать воду. С первым ничего непонятно. Посмотреть, куда указывает нужная стрелка, и поехать в другую сторону? Не останавливаться в трактирах, в названиях которых есть это слово и его производные? Бояться людей с подобными прозвищами?! Здесь предположений на энциклопедию наберется. Слушать воду еще более-менее ясно. Дар у меня крошечный, как я уже говорил, но, несмотря на это, я всегда склонялся к водной стихии. Так что, скорее всего, старик намекал именно на это. Хотя чем Хель не шутит! Опять-таки на самом деле правда окажется совершенно иной.

Если вообще окажется…

Бросив гадать и прихватив с собой книгу, я направился из библиотеки во двор, где все уже наверняка давно ожидали меня, тихо поминая злым словом. Ничего, тут такие дела, что хоть запирайся в спальне и дрожи под кроватью — вдруг Пресветлая мать милует? Только вот сдается мне, в столице я быстрее отыщу ответы на возникшие вопросы, а тут так и придется всю оставшуюся жизнь под кроватью прятаться.

Во дворе и правда ждали только меня. Юльтиниэль кормила свою черную кобылку Ночь морковкой, Маришка устроилась в седле, собранная и задумчивая, похожая со спины на мальчишку своей угловатостью, худобой и короткой стрижкой. Неожиданно девушка повернулась, словно почувствовав мое приближение. Из-под иссиня-черной челки на меня воззрились большие, такие же черные — не разобрать, где радужка, а где зрачок — глаза. Девушка оглядела мой потрепанный вид и приветственно кивнула.

Я кивнул в ответ и вернулся к обозрению своей небольшой команды. Кроме дочки и ее подруги во дворе присутствовал сонный мух, который безуспешно пытался притвориться Квером. Впрочем, он был трезв, более-менее в сознании, а уж как следует вечером развлечься — это не грех. Главное, чтобы до полудня проспался. Я оптимистично подумал, что обещанные призраком неприятности вряд ли обрушатся на нас сразу, а скорее всего, подождут до обеда, чтобы было чем закусить. Иначе мы, в смысле я, Юльтиниэль, Маришка и сонный мух, со злости этим неприятностям такие неприятности устроим, что они зарекутся к нам приставать надолго!

— Папочка решил, что в дороге будет скучно и ты найдешь время для чтения?! — О, а вот и моя язвочка заметила папу.

Услышав слово «папочка» и поняв, к кому оно относится, сонный мух встрепенулся и непонимающе заозирался по сторонам.

— Найду, не переживай. Благо, чтиво обещает быть интересным, — не соврал я и, повернувшись к Кверу, добавил: — Ты спи, если хочешь, главное, из седла не выпади.

— Как можно, ваша светлость. Я и не думал спать.

Квер попытался обидеться на то, что я усомнился в нем, но потом сообразил, что грех упускать такой шанс, раз разрешают. И, удобнее устроившись на своем кауром конике, быстро отбыл в мир снов — обитель Кира.

Я погладил по умной морде своего Рассвета — подарок бывшего императора, который умер четыре года назад, оставив трон сыну Кристиану.