Забытое - Марина Суржевская Страница 7

Я зевнула, потерла глаза.

Позади раздалось шуршание, и я махнула рукой, не глядя.

– Мор, а ты, оказывается, боишься Китти? Вот уж удивил! Видел, какой красавицей она стала? Мор…

Шуршание сменилось шипением, и я обернулась. И попятилась. В узком коридоре стоял не знакомый мне хриав, а чужой харкост. У него было тонкое тело, покрытое серой шерстью, две пары узких крыльев, свисающих до пола. А еще – крошечные темные глаза, пасть, полная острых клыков и жало на кончике хвоста. Не успела я открыть рот, как харкост бросился на меня. Я шарахнулась в сторону и налетела на сложенные в коридоре пустые ящики, обрушив их. Лапа харкоста с тонкими, как иголки, когтями прошлась совсем рядом с моим лицом, едва не распоров щеку. Вскрикнув, я снова отпрянула, потеряла равновесие и упала спиной на ящики. Харкост прыгнул сверху, щелкнул зубами. И отлетел от удара мощной лапы хриава! Мор зарычал, вцепился в ногу харкоста, оттаскивая его от меня. Но чудище вывернулось, словно угорь. На миг взлетев и раскрыв полупрозрачные серые крылья, харкост снова обрушился на меня. Острые мелкие клыки впились в мое плечо, и чудовище сделало жадный глоток крови. Охнув от резкой боли, я попыталась стряхнуть тварь. Рядом тут же очутился Мор, его рога пробили тело харкоста! Но юркое летающее чудовище успело взметнуть свой хвост и кончиком ужалить рогатого зверя. Мор взревел, замотал головой, зашатался.

Я тяжело опустилась на пол, ощущая, как тело наливается тяжестью. Потерла дрожащей рукой глаза. Окровавленный харкост привалился к стене, с трудом перевернулся на живот и замер. Его тело поплыло, меняясь. И через миг на полу очутился незнакомый парень! Крылья и хвост пропали, являя человека. Он был худым, почти тощим, с волосами чайного цвета и такими же глазами. Сжавшись в комок, парень зажал ладонью рану на боку. Дышал он с хрипом, но выглядел невероятно счастливым. И улыбался во весь рот, хоть уже терял сознание от боли!

Мор взревел, пошатнулся и упал. В его звериных глазах возникло отчаяние. Я метнулась к хриаву. Он снова зарычал, словно пытаясь что-то сказать. Посмотрел на мое разодранное плечо. Фыркнул и отвернулся.

Я наклонилась ниже.

– Мор, тебе надо вернуться в человеческий облик. Слышишь?!

Хриав помотал рогатой башкой. Его глаза подернулись мутной пленкой.

– Мор! – закричала я. – Харкост тебя ужалил, это наверняка яд! Мы не знаем, как лечить хриавов! Но умеем лечить людей! Тебе надо вернуться!

Зверь шумно выдохнул. И потянулся мордой к моему плечу. Осторожно лизнул – раз, другой.

А когда я снова посмотрела на зверя, он исчез. На каменном полу лежал Мор-человек. У него были все те же пепельные волосы, торчащие непослушными вихрами, крупный нос и ясные голубые глаза, только вместо мальчишки я теперь видела молодого мужчину.

– Ну здравствуй, – прошептала я давнему другу.

– Бу… бусина… упала! Найди! – с трудом выдохнул он.

Я поискала на полу желтый кругляш на веревке, нашла его между каменных плит и намотала на руку Мора.

– Вот она, не беспокойся. – И заорала на весь Вестхольд: – Китти! Сюда! Немедленно!

– Что здесь происходит?

Девушка перебралась через груду пустых ящиков, держа в руке увесистую сковороду. Посмотрела на меня, потом на Мора и бывшего харкоста. Сглотнула.

– Позови леди Куартис! Скорее!

– Держитесь! – понятливо кивнула Китти и убежала, подволакивая хромую ногу.

Я кивнула, не очень понимая, за что держаться. Но раз велено – сжала ладонь Мора. Его голубые глаза затуманились, и я склонилась к лицу парня:

– Мор, ты слышал, что сказала Китти?! Надо держаться! Ты понял?

Он кивнул, тяжело дыша. И отключился.

Но ящики уже отлетали в сторону, а рядом оказалась леди Куартис и еще несколько крепких врачевателей с носилками.

– Скорее, кладите их, вот так! Вивьен, как вы? Вы ранены? Дайте посмотрю!

– Я точно лучше, чем эти двое, – я поморщилась, когда врачевательница осматривала рану.

– Порез неглубокий, задеты лишь верхние слои. Нужна заживляющая мазь и чистая повязка.

– Со мной все в порядке, – уверила я.

За людьми в коридор явились и звери. Топталась у стен парочка любопытных бесхов, тяжело сопел щитобрюх, на потолочной балке повисли трое ладавров, похожих на испуганных птиц. Чудовища не мешали и не помогали, но вытягивали шеи, чтобы лучше видеть. Свет от окна на миг закрыл крылатый силуэт и через разбитое стекло влетел эфрим. Упал рядом, закрывая меня распахнутыми крыльями. Выпустил когти и зарычал. Я осторожно тронула его плечо.

– Уже все хорошо! Со мной ничего не случилось! – воскликнула я, пытаясь успокоить Ржавчину.

Леди Куартис склонила голову.

– Ваше Ржавое Величество! Мое почтение! Если вы не возражаете, я заберу раненых в лекарское крыло. Им нужна помощь.

Эфрим оскалился, но кивнул. Врачеватели унесли парней, Китти убежала следом, все еще сжимая сковороду. А эфрим вдруг сгреб меня и прижал к себе, обнимая лапами и крыльями. Я оказалась в темном коконе, полностью скрытая от внешнего мира. Прижалась щекой к груди чудовища. Под короткой коричневой шерстью быстро-быстро колотилось его сердце. И несмотря на свою опасную силу, эфрим обнимал меня бережно.

Я закрыла глаза, слушая чужое сердце. Было ли оно сердцем друга?

Рассерженно рыкнув, эфрим обхватил меня и устремился к окну. Я охнула, но полет длился совсем недолго. Ржавчина лишь вывалился наружу и поднялся к верхнему этажу. Там тоже не было стекол, так что уже через миг мы оказались в другом коридоре. Поставив меня на пол, эфрим осторожно ткнулся мордой в мое расцарапанное плечо. И замер, шумно втягивая воздух.

– Тебе все равно придется меня кусать, – сказала я.

Эфрим мягко лизнул кожу. И уже через миг я увидела его человеческие глаза.

– Чтобы ты ни думала, мне это совершенно не нравится, – тихо сказал Ржавчина.

Я кивнула, отвернулась и пошла в сторону комнат, в которых жила со дня битвы. Хотя назвать эти апартаменты просто «комнатами» язык не поворачивался! Пять помещений с шикарной мебелью, хрустальными люстрами и такими изящными напольными вазами, что я боялась дышать, проходя мимо них.

Первая комната – это гостиная, в ней перед камином расположились уютные кресла и круглый столик для еды. Здесь же стоял холодильный шкаф и горячая плита, на которой можно согреть чай. Вторая комната была кабинетом и библиотекой, здесь стены закрывали шкафы с хрустальными стеклами, внутри которых поблескивали золотым тиснением корешки ценных книг. Третья являлась роскошной уборной с огромной ванной и позолоченными кранами. И еще две комнаты были спальнями. В моей стояла огромная кровать, накрытая мехом и бархатом, стены оплетал живой вьюнок и остролист. Они же скрывали дверь, ведущую в последнюю, смежную комнату. В которой и поселился Ржавчина.