Мы, домовые - Далия Трускиновская Страница 7

Не было бы счастья, да несчастье помогло – Дениска свалился с жесточайшим гриппом, а лекарств в хозяйстве не водилось. Евсей Карпович в аптеку пойти не мог, сунулся к соседям с вопросом: как подручными средствами больного выхаживать. А всех подручных средств – вода из-под крана! Матрена Даниловна уверенно заявилась в гости и с таблетками, и с клюковкой для морса, взятыми в долг без отдачи у собственных хозяев. Евсей Карпович при всей своей гордости отказать не сумел – вот и пошло-поехало…

И если своему Лукьяну Пафнутьевичу Матренушка могла при нужде дать укорот, прикрикнуть, едким словцом обжечь, то своего Евсея Карповича и случайно обидеть боялась. Так и жила – в одном доме полновластной хозяйкой, в другом милой и бесправной гостьей. В одном доме пускалась на хитрости, чтобы спроворить гостинец, в другом же – чтобы этот гостинец по-умному вручить и не быть с ним выставленной обратно в вентиляцию.

Вот почему домовая бабушка Матрена Даниловна не поспешила за своим законным супругом с помощниками, чтобы окаянную каменюку с места сдвинуть, а пошла в обход, по межэтажным перекрытиям, вздрагивая от каждого шороха и даже вжимаясь в трещины на блоках – как оно, кстати говоря, и положено при хождении налево…

* * *

А меж тем хозяева сидели в гостиной принаряженные и смотрели на часы.

– Нет же еще семи, – сказала хозяйка. – Что ты дергаешься?

– Надо же! – ответил хозяин. – Давно ли сам вот так знакомиться шел! Вот – сижу, зятя поджидаю! Кошмар!

– Ну, еще неизвестно, зятя или не зятя, – разумно возразила хозяйка. – Анька про это ничего не говорила.

– Если экстраполировать нашу молодость на теперешнее время, то этот товарищ сегодня останется у нас ночевать.

В какой-то мере хозяин был прав. Сами они с хозяйкой перед тем, как пожениться, около года сожительствовали потайным образом в студенческом общежитии, и лишь потом поставили родителей обеих сторон перед двумя фактами разом – беременностью и будущей свадьбой. Анечка, если не хочет отстать от времени, будет жить со своим другом без всякого законного брака вполне открыто и даже в родительской квартире. С одной стороны – куда мы катимся? А с другой – оно как-то и спокойнее, когда все на виду.

– Ну, останется – значит, останется, – обреченно заметила хозяйка. – В конце концов, ей уже двадцать лет. Ты хочешь иметь дома вторую тетю Надю?

Хозяин даже руками замахал. Тетя Надя была совершенно классической старой девой, одновременно интеллигентной до жути и сварливой. Одного такого экземпляра на две семьи вполне хватало, второй не требовался.

– Ровно семь, – сказал хозяин. – Поторопилась ты, мать, все там у тебя пересохнет.

Имелось в виду жаркое, стряпанное правильно, а не в микроволновке.

Тут в дверях заскрежетало.

– Ну, наконец-то! – родители разом встали и вышли в прихожую.

Тот, кого Анечка привела знакомить, был внешности обыкновенной, в меру высок, в меру плечист, национальность по роже совершенно не определялась, поздоровался вполне вежливо, смутился в пределах разумного. Хозяйка тут же пошла на кухню, а хозяин стал усаживать дочку с возможным зятем за накрытый стол.

– Не стесняйся, Алексей, у нас по-простому, – сказал он. – Я сам не из профессорской семьи, моя Марина Игнатьевна тоже рабоче-крестьянского происхождения, вот Анька у нас – аристократка в первом поколении, да и то…

Хозяин лукавил – не будучи профессорским сыном, он тем не менее получил полтора высших образования, сперва – половину, причем учил что-то совершенно бесполезное и с радостью бросил эту тягомотину по случаю рождения дочки; потом – уже то, без которого было не обойтись, серьезное экономическое.

Хозяйка, Марина Игнатьевна, действительно была рабоче-крестьянского происхождения: с одной стороны прадед-слесарь и дед, директор завода, с другой – прадед-агроном и дед, председатель колхоза. Семья даже при прежней власти накопила имущества и даже недвижимости, которую теперь благополучно приватизировали. Дача у хозяина с хозяйкой была – загляденье, тремя поколениями возлелеяна. И без машины никогда не сидели, тем более теперь – хозяин ездил на «ауди», хозяйка на «гольфике», но временно – пока не научится как следует.

За столом говорили о перспективах. Алексей рассказал, что вот учиться надумал, к экзаменам готовится, пока у дяди на складе работает, зарабатывает немного, зато время, чтобы над учебниками сидеть, имеется в избытке. А почему сразу после школы не поступил? А непруха пошла – перед самыми экзаменами аппендицит схлопотал, и не простой, а гнойный, три недели в больнице прожил.

Поев, посидев около часа, гость засобирался. Анечка с мамой принялись удерживать. Ну, удержали. Потом дочка повела будущего зятя к себе, а родители остались в гостиной.

– Как тебе? – спросил хозяин. – Вроде парень с головой.

– Да ничего, лишь бы Аньке нравился, – ответила хозяйка. – Только, знаешь, двух студентов содержать…

– Так у него же семья, дядя вон склад имеет. Помогут!

– На словах все помогут. Ты вон посмотри, какие у него штаны. Этими штанами уже полы на вокзале мыть пора, – хозяйка, понятно, примечала то, что хозяину в глаза не бросалось. – Если он у дяди своего на новые штаны не заработал, то что же это за родня?

– Хм… – хозяин очесал в затылке.

– И штаны эти у него единственные! Иначе для такого знакомства другие бы надел!

– Да что ты все про штаны?! Думаешь, он замечает, какие на нем штаны?! Человек учится, ему не до того.

– Ну разве что учится…

В общем, отношение к будущему зятю было какое-то смутное.

Хозяйка пошла на кухню загружать посудомоечную машину. И то ли задумчивость подвела, то ли нога не туда ступила – ахнула хозяйка и уронила на пол большую тарелку. Тарелка раскололась ровнехонько на две половины.

– Будь ты неладна! – воскликнула было хозяйка, и тут услышала прямо в ухе быстренький такой шепоток:

– К счастью, к счастью, к счастью…

– К счастью… – растерянно повторила хозяйка и вдруг широко улыбнулась – а ведь в самом деле!

Две половинки лежали у ее ног такие миленькие, что прямо жаль их в мусорник выкидывать. Хозяйка вздохнула – похоже, дело пахнет свадьбой…

* * *

Матрена Даниловна приоткрыла вентиляционную решетку, высунулась, прислушалась – тихо вроде. Лукьян Пафнутьевич, надо думать, дремлет в укромном местечке на антресолях, Акимка и Якушка в ванной сидят, играют, кости кидают, то Акимка Якушке проиграет и за него прибирается, то наоборот.

Но жестоко ошиблась Матренушка!

Заглянула она, ублаготворенная милым Евсеем Карповичем за ванну, где обитали подручные, и сразу шум услышала, и за сердечко взялась: ахти мне, старый проснулся, жены не нашел, молодых допрашивает! А они ведь и пронюхать могли!

Не сразу и разобрала, что из трех голосов два – сердито-плаксивых, а один – наглый, бабий.