Объект «Зеро» - Сергей Волков Страница 7

И все пространство вокруг модуля, заваленное обломками, покрывал пестрый людской ковер. Колонисты сидели и лежали на земле, группами и поодиночке бродили окрест, что-то выискивая под ногами. Некоторые разбирали завалы, вдали я различил длинную цепочку людей, слаженно передающих друг другу обломки. Это несколько успокоило – значит, кто-то сумел хоть что-то организовать. В целом же зрелище было кошмарное. Особенно надрывали душу громкие вопли тех, кто ходил и искал своих родных и близких, выкрикивая их имена.

Черный дым в небе, унылый пейзаж, мертвый разбитый модуль, обломки и мусор повсюду, крики и витающая в воздухе общая угнетенность подействовали и на меня. Новый мир напоминал мрачную апокалиптику картин Ганса Грюндига.

Я мог бы назвать это адом, но это не будет правдой, ибо ад с его мучениями – выдумка человеческого разума, а то, что произошло с нами, никакой человек придумать не в силах…

– Не дрейфь, браток! – Циклоп легонько хлопнул меня по плечу.

– Я не… Сколько тут… нас?

– С полмиллиона, я прикидывал уже.

Помолчали. Наконец Циклоп шагнул вперед:

– Ну что, пошли, что ли. Тебя звать-то как?

– Клим, – машинально ответил я и, чтобы отвлечься от мрачных мыслей, да и из уважения, тоже спросил: – А тебя?

– Меня? Ну, зови Лускусом. Это погоняло такое, типа…

Я молча кивнул, но про себя усмехнулся – уж очень не вязалось латинское «Одноглазый» с люмпенским словечком «погоняло».

Одно радовало – стояла прямо-таки курортная теплынь, от нагретых Эос камней шел ощутимый жар. Спустившись с бугра, мы очутились среди множества людей, по большей части одетых в такие же, как у Циклопа, желтые робы. Многие спали, некоторые играли в карты, кто-то просто сидел, бездумно глядя в небо. Меня поразило, что несколько десятков, а может, и больше сотни тысяч мужчин, а в основном вокруг были мужчины, ничего не делают ни для собственного, ни для чужого спасения.

Между тем в броуновском движении людских масс на равнине возникла некоторая упорядоченность.

– Это чегой-то там? – заинтересованно пробормотал Циклоп-Лускус, вытягивая шею. – Ага, никак начальство какое-то… Клим, у тебя два глаза, погляди-ка, что там такое?

Я всмотрелся, сощурив глаза.

– Темно-синие мундиры, человек двадцать. Военно-Космические силы, полетная группа. Наверное, уцелевшие члены экипажа. С ними толпа. Ничего не пойму… Ряженые, что ли? В простынях каких-то… Пошли поближе!

Лускус в ответ криво дернул ртом.

– Поспешай медленно, браток. Они сами сюда придут. Странно, что без конвоя…

Я хотел спросить, о каком конвое идет речь, но не успел – среди желторобников началось шевеление, и вскоре на вытянутой площадке, свободной от обломков модуля и камней, появились те, про кого Лускус сказал:

– А вот и авторилы засуетились.

Слова эти – «конвой», «авторилы» – вкупе с желтыми робами и странноватым поведением их обладателей навело меня на определенные мысли.

– Погоди, э-э-э… Лускус, так вы что, заключенные?

Он усмехнулся:

– Уж не комсомольцы-добровольцы. А ты не знал, что ли? Да весь транспорт набили нашими под завязку! Тут и пленные солдаты Коалиции, и уголовники, и ссыльники, и выселенцы. Монгольский мятеж в конце войны помнишь? Все тут, с семьями. Куда девались «свободные шотландцы», знаешь? Тоже тут. А Корпус спасения знаешь как формировался? Пацифистам предложили – или на военные заводы, или каналы рыть в Сахаре, или сюда. Многие согласились.

– Ты тоже заключенный?

– Тоже, – коротко ответил Лускус и пихнул меня локтем: – Гляди!

На площадку, где собралось несколько сотен желторобников, вышла группа людей в синих мундирах. Впрочем, там были не только члены экипажа «Руси» и вэкаэсники. Серебристые комбезы Корпуса спасения, камуфляжные армейские куртки, белые арабские бурнусы, пестрые стеганые халаты, даже парочка оранжевых плащей из спасательных комплектов. Словом, народ подобрался разный. Одного я узнал – это был рядовой информационно-аналитической службы эвакотранспорта, низенький человечек с прилизанными волосами, которого звали Иеремия Борчик.

Впереди шла высокая женщина-офицер, сопровождаемая двумя здоровенными вэкаэсниками в форме службы корабельной безопасности. Парни угрюмо оглядывались, вертя в руках железные прутья. Женщина же шагала прямо, держалась уверенно, и, глядя на нее, сразу становилось ясно, кто тут старший, несмотря на то что индикация на погонах не работала.

Что-то в ее походке, в движениях показалось мне знакомым, но лица я разглядеть не смог – мешали люди вокруг.

– Вот теперь пошли-ка поближе. Как-никак начальство прибыло. – Лускус подхватил меня под руку и потащил вниз. Я и сам уже понял, что оставшиеся в живых члены экипажа собирают своих и совершают, если говорить армейским языком, рекогносцировку. Стало быть, мне нужно было как минимум обозначиться.

Женщина остановилась. Напротив нее стояли человек шесть желторобников, носящих свои арестантские куртки с подчеркнуто небрежным изяществом, на манер гусарских ментиков. Суровые лица украшали шрамовые татуировки, на коротко стриженных головах белели выбритые анки, молнии, свастики и прочие оккультные знаки. Впереди стоял невысокий худой мужчина, голый череп которого украшал вытатуированный паук.

– Это заправилы из Пенемюндского лагеря, – пояснил мне Лускус. – Отморозки конченые. Тот, что с пауком на башке, – Йен «Каракурт» Ван-Варенберг.

– Голландец? – спросил я.

– Ублюдок, – ответил Лускус. – Во время войны был заместителем командира корпуса диверсий и террора. Это он придумал гирляндное повешение. Говорят, сам, лично убивал всех пленных женщин-офицеров. Как от пули ушел – не знаю. Скользкий, сука. И опасный…

О Ван-Варенберге я слышал. Вот уж не думал, что такие выродки после победы остаются жить. Видимо, всеобщая военная амнистия, объявленная победителями в порыве гуманизма, творила настоящие чудеса.

– Почему ваши люди не участвуют в разборах завалов и помощи раненым? – спросила вэкаэсница, глядя куда-то в сторону, точно она обращалась не к Варенбергу. Услышав ее голос, я вздрогнул. В голове закружился настоящий хоровод: «Неужели она? Здесь?! Но как, откуда?..»

– А кто интересуется? – холодно полюбопытствовал Каракурт. Он стоял, заложив руки за спину и широко расставив ноги в высоких армейских ботинках.

– Исполняющая обязанности военного коменданта планеты Медея, майор Военно-Космических сил Земли Анна Морозова.

За спиной у Варенберга послышался смех. Он тоже улыбнулся, на короткий миг превратившись в веселого и даже обаятельного человека.

– А не подскажете ли, майор, кто назначил вас на эту должность? Я вижу, что вы связист, ведь так?

Акка – теперь, услышав имя и фамилию, я уже не сомневался в этом и полез вперед, расталкивая внимательно прислушивающихся к разговору заключенных, – ответила коротко: